— Но я могу прочесть мысли далеко не каждого человека.

— Этого не умеет ни один вампир. И со мной сколько разслучалось, что я мог понять лишь в общих чертах, о чем думает мой собеседник.Единственная возможность узнать наверняка… — Джеймс открыл рот и щелкнулзубами.

— А как часто я должна… — Поппи щелкнула зубами вответ.

— Кормиться? — Джеймс стал серьезным. — Раз всутки. В противном случае тебе грозит кислородное голодание. Ты можешь есть ичеловеческую пищу, если хочешь, но от нее нет проку. Для нас важнее всегокровь.

— Чем больше крови, тем больше силы?

— В общем, да.

— А что еще мы умеем? Ну, помимо телепатии, что мыможем делать?

— Наше тело подвластно нам в большей степени, чем.смертным. Мы легко восстанавливаемся после любых ранений, кроме ран, нанесенныхдеревом. Дерево может ранить нас и даже убить. — Он усмехнулся. — Вэтом создатели фильмов ужасов правы: удар осиновым колом в сердце разит вампиранасмерть. Так же, как и огонь.

— А мы можем превращаться в животных?

— Я не встречал столь могущественных вампиров.Теоретически это возможно, а оборотни проделывают это постоянно.

— А превращаться в туман?

— Думаю, и оборотни этого не умеют.

Поппи с досады стукнула пяткой по постели.

— И спать в гробу нам не обязательно, да? А… а… а… мыможем ходить по воде?

— Конечно. И умеем проникать незваными в дома смертных,а также можем без ущерба для здоровья хоть весь день напролет валяться вчесноке. Мы его не любим просто потому, что он дурно пахнет. Что еще?

— Расскажи мне о Царстве Ночи. Теперь оно стало моимдомом.

— Я рассказывал тебе о клубах? В каждом большом городеу нас есть свои клубы, впрочем и в маленьких городках тоже.

— Что это за клубы?

— Некоторые из них похожи на притоны, другие — на кафе,третьи — на ночные клубы. Есть еще ложи, но они, как правило, для взрослых. Язнаю один детский клуб: это обычное большое складское помещение, где можнопокататься на роликах. А в «Черном ирисе» каждую неделю проходят поэтическиевечера.

«Черный ирис», — подумала Поппи. Это название напомнилоей о чем-то. О чем-то неприятном.

— Какое забавное название…

— Все клубы названы в честь какого-либо цветка. Черныецветы — символы Царства Ночи. — Он закатал рукав, чтобы показать ей своинаручные часы. В центре циферблата красовался черный ирис. — Видишь?

— Да. Знаешь, я иногда замечала подобные изображения,но никогда не обращала на них внимания. Скорее всего, потому, что принимала ихза Микки Мауса.

Он легонько щелкнул ее по носу в знак порицания.

— Это очень серьезно, детка. По этим штучкам людиЦарства Ночи легко узнают своих, даже если это самые тупые оборотни.

— Ты не любишь оборотней?

— Если тебе нравятся законченные дебилы, с оборотнямитебе будет интересно.

— Но вы допускаете их в свои клубы.

— В некоторые клубы. Обитатели Царства Ночи не могутвыходить замуж или жениться на смертных, но они могут вступать в союз сламиями, преобразованными вампирами, оборотнями, обеими категориями ведьм.

Поппи, страшно занятая переплетением их пальцев в тугойузел, вздрогнула и переспросила:

— Обе категории ведьм?

— Ой… ну, да. Есть ведьмы, которые знают о том, какимиспособностями обладают, и специально обучаются, другие не подозревают о своихталантах. Люди называют их экстрасенсами. Некоторые из них обладают скрытойсилой, иные не настолько проницательны, чтобы обнаружить существование ЦарстваНочи, поэтому так никогда в него и не попадают.

Поппи кивнула.

— Ясно. А что будет, если в такой клуб зайдет смертный?

— Его никто не пустит. Туда трудно проникнуть. Крометого, клубы надежно охраняются.

— Ну а если это все же случится?

Джеймс вздрогнул. Его голос неожиданно стал совершеннобесцветным.

— Его убьют, если никто не захочет взять его домой вкачестве игрушки или слуги. Он будет жить вместе с вампирами, но ничего непоймет из-за воздействия на его сознание и превратится в своего рода лунатика.У меня была няня… — его голос задрожал, и Поппи почувствовала, как мучаютего неприятные воспоминания.

— Ты расскажешь мне о ней в другой раз, — сказалаона, ей не хотелось причинять Джеймсу боль.

— М-м…

Джеймс засыпал. Поппи поудобнее устроилась на его плече.

Удивительно, как после всего пережитого она могла уснуть. Нотак или иначе, она спокойно засыпала. Ведь рядом с нею был ее духовный супруг.

Фил никак не мог заснуть. Стоило ему смежить веки, как передвнутренним взором возникала Поппи: Поппи, лежащая в гробу, Поппи, следящая заним глазами голодной кошки, Поппи, оторвавшаяся от горла незнакомца иоблизывающая красные, будто испачканные ягодным соком губы.

Она больше не человек. Хотя он был подготовлен к такомуповороту событий, принять это оказалось очень трудно.

Ему не нравилось, что она бросается на людей и вгрызается имв горло. Ему не нравилось, когда людей сначала очаровывают, затем пьют ихкровь, а потом гипнотизируют, чтобы они ничего не помнили. Все это ужасно,абсолютно все.

Может быть, Джеймс прав, смертным трудно примириться ссуществованием тех, кто совершеннее их в пищевой цепочке. Смертные забыли освоих первобытных предках, те-то хорошо знали, что все живое в этом миределится на охотника и жертву. Теперь люди думают, что вся эта первобытнаячепуха осталась в далеком прошлом. Филиппу было что рассказать этимпростодушным. Но главное — он не мог принять новую Поппи, а она, в своюочередь, не могла измениться. Единственное, что как-то примиряло Фила сосложившейся ситуацией, — это то, что он по-прежнему любил свою сестру.

Поппи проснулась в сумрачной спальне: портьеры на окнах былиплотно задернуты, а другая половина кровати пуста. Но она не испугалась, онаинстинктивно напрягла свой мозг, сканируя пространство, и вот наконец поняла,что Джеймс в кухне.

Поппи чувствовала себя очень бодрой, как щенок, котороговыпустили порезвиться на лужайку. Но стоило ей очутиться в гостиной, как онапочувствовала, что силы ее тают. Глазам стало больно. Она резко отвернулась отслепящего блеска оконного проема.

— Солнце уменьшает силу вампиров, — сказалДжеймс. — Помнишь, я тебе рассказывал?

Он подошел к окну и опустил тяжелые темные портьеры. Лучиполуденного солнца погасли, в комнате воцарился полумрак.

— Это должно помочь. Сегодня тебе лучше не выходить наулицу до наступления темноты. Преобразованные вампиры особенно чувствительны ксвету.