Поппи не могла вспомнить, что это такое. Вроде что-то изботаники.

— Конечно, я ничего не имею против имени Джеймс, —сказал Эш, но его тон ясно свидетельствовал об обратном. — У вас, вКалифорнии, все по-другому. Здесь больше смертных, и вы должны быть осторожны.Так что если кому-то легче жить с именем смертного…

Он пожал плечами.

— Да, это так, — наобум брякнула Поппи.

Она напряженно соображала: «Неужели он играет со мной?»

У нее закралось подозрение, что он обо всем догадался. Чтобыскрыть охватившее ее волнение, Поппи направилась к музыкальному центру.

— Ты любишь музыку смертных? — спросилаона. — Техно? Джаз? Хип-хоп? — Она помахала диском у него передносом. — Здесь есть хорошие диски.

Теперь он вынужден был защищаться. Поппи невозможно былоостановить, когда она говорила о музыке. С широко распахнутыми глазами онапринялась болтать без умолку, не давая ему вставить хоть слово. Эш сидел наквадратном диване, вытянув длинные ноги. Его синие глаза мерцали.

— Дорогуша, — прервал он ее наконец, — я нелюблю перебивать, но нам нужно поговорить.

Поппи была слишком сообразительна, чтобы спрашивать его, очем именно.

— Нам действительно надо поговорить, — сказалон, — прежде чем вернется Джеймс.

Теперь она не могла уклониться от беседы. Во рту у неепересохло. Эш наклонился к ней, теперь его глаза были бледно-зелеными, как водытропических морей. «Они действительно меняют цвет», — подумала Поппи.

— Это не твоя вина, — сказал он.

— Что?

Это не твоя вина, что ты пока не умеешь блокировать своймозг. Потом ты научишься, сказал он, и Поппи вдруг поняла, что он не произнесэту фразу вслух.

О… Она должна была подумать об этом. Она должна былазащитить свои мысли. Поппи попыталась сделать это сейчас.

— Послушай, не надо так стараться, я знаю, что ты неламия. Ты — преобразованный вампир, и ты вне Закона. Джеймс повел себя очень скверно.

Поскольку отрицать это было бесполезно, Поппи подняла головуи, прищурившись, посмотрела на Эша.

— Так ты знаешь? И что же ты собираешься делать?

— Это зависит…

— От чего?

Он улыбнулся.

— От тебя.

— Понимаешь, Джеймс мне нравится, — произнесЭш. — Но, по-моему, он слишком добр к смертным, и я не хочу, чтобы онпопал в беду. Тем более я не хочу, чтобы он погиб.

Поппи почувствовала себя так же, как прошлой ночью, когда еетело умирало от недостатка кислорода. Она застыла и не могла дышать.

— Ты хочешь, чтобы он остался жив? — осведомилсяЭш таким тоном, словно задавал самый разумный вопрос на свете.

Поппи кивнула.

— Что ж, хорошо, — сказал Эш.

Наконец Поппи смогла перевести дух.

— О чем ты говоришь? — Не дав ему ответить, онапродолжала: — Ты говоришь, что его убьют, если узнают обо мне. Но они не узнаютобо мне, по крайней мере пока ты не расскажешь.

Эш задумчиво уставился на свои ногти. Он скорчил гримасу,всем своим видом стараясь показать, что для него этот разговор столь жеболезненный, как и для нее.

— Давай посмотрим фактам в лицо, — сказалон. — Ты в прошлом смертная.

— Да, я действительно в прошлом смертная.

Он взглянул на Поппи с усмешкой.

— Не принимай это так близко к сердцу. Важно, кем тыстала сейчас. Но Джеймс превратил тебя в вампира, ни с кем не посоветовавшись.Верно? К тому же он нарушил запрет и рассказал тебе о Царстве Ночи, прежде чемты стала одной из нас. Так?

— Откуда ты знаешь? Может, он изменил меня, ничего нерассказав, без моего согласия.

Эш погрозил ей пальцем.

— Нет, Джеймс никогда не сделал бы этого. Он ведь вечноносится со своими сумасбродными идеями относительно свободы воли, котораядолжна быть предоставлена смертным.

— Если ты все знаешь, зачем спрашиваешь? — Поппистрашно нервничала. — И если ты уловил суть…

— Суть состоит в том, что он совершил два серьезныхпроступка, даже три, я готов в этом поклясться. — На его лице сновапромелькнула дикая, ослепительная улыбка. — Прежде всего, он наверняка втебя влюблен, коли пошел на остальные преступления.

Что-то беспомощно билось у Поппи внутри, как птичка о прутьяклетки. Она едва смогла вымолвить:

— Не понимаю, как можно издавать законы, запрещающиелюбить! Этого невозможно требовать!

— Неужели не понимаешь? Вот ты — прекрасный пример.Из-за любви Джеймс нарушил Закон молчания и проболтался тебе о Царстве Ночи, азатем изменил тебя. Если бы он смог обуздать свои чувства к тебе в самомначале, ничего не случилось бы.

— А что, если не можешь обуздать свои чувства?Невозможно заставить разлюбить!

— Конечно, нет, — сказал Эш, и Поппи замерла,молча глядя на него.

Губы Эша застыли в презрительной гримасе, он наклонился кПоппи.

— Я открою тебе секрет. Старейшины знают, чтоневозможно заставить разлюбить. Зато они могут запугать тебя так, что ты несможешь показать свои чувства, а в идеале — не сможешь признаться в них дажесамому себе.

Поппи отшатнулась от него. Никогда еще она не чувствоваласебя такой беспомощной. Разговор с Эшем поднял в ней целую бурю, она словностала вдруг маленькой девочкой, глупенькой и ни в чем не уверенной.

Она лишь махнула рукой в полнейшей растерянности.

— Я не могу изменить прошлое…

— Но у тебя есть настоящее, и в нем ты можешьдействовать. — Единым легким движением он вскочил на ноги и начал быстроходить по комнате. — Действовать немедленно. Мы должны очень быстро всеобдумать. Очевидно, все здесь считают тебя мертвой.

— Да, но…

— Значит, ответ прост. Ты должна уехать из города иоставаться вне его как можно дольше. Уезжай туда, где тебя никто не знает, гденикто не спросит тебя, настоящий ты вампир или вне закона. Ведьмы! У меня естькузины в Лас-Вегасе, они тебя приютят. Главное — уехать как можно быстрее,немедленно.

У Поппи голова шла кругом, она чувствовала слабость во всемтеле и казалась себе совсем разбитой, как будто только что сошла с русскихгорок в Диснейленде.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — слабымголосом сказала она.

— Я тебе все объясню по дороге. Собирайся. Если нужно,возьми с собой что-нибудь из одежды.

Поппи тряхнула головой, словно стараясь отогнать от себяэтот кошмар.