Может быть, звучит эгоистично, но мне трудно представить счастье детей в дисгармоничной семье, где родители являются лишь соседями друг другу и с раннего детства транслируют своим малышам, что любовь – это полное равнодушие друг к другу, либо сухие партнерские отношения. А играть в чувства я долго не смогу. Мои отношения с Лиамом только на любви к детям и совместном воспитании далеко не уедут, к тому же я ещё не видела какие у них взаимоотношения с отцом, какой он папа. Судя по обиженным взглядам Макс и Мари мы оба ужасные родители. Как бы ни было горько это признавать.

Мы два эгоистичных идиота. Но время расставит все на места. Возможно, Лиам проявит себя с другой стороны, и я пересмотрю свои взгляды и уже через некоторое время буду убеждена в том, что нет ничего лучше, чем теплые отношения с адекватным мужем, и плевать, что целуя его, я думаю о другом мужчине, которому очень давно навеки подарила свое сердце. И я знаю, чувствую…что никогда не заберу его обратно.

И он не отдаст, не простит меня…а будет вгонять в него острие ножа снова и снова, возвращая мне боль от единственного, но смертельного удара в стократном размере.

– Дети скучали по вам, миссис Мерсер. Я рада, что вы наконец поняли, как они нуждаются в вашем внимании, – шепотом произносит Дэни, когда дети с энтузиазмом приступают к завтраку.

– Хотите сказать, я уделяю им мало времени? – первым ответом на мой вопрос становится обескураженное и испуганное выражение сковавшее черты Даниеллы. Похоже, дела совсем плохи. Во сне я действительно ужасная мать, словно тут оживают не только мои мечты, но и самые главные глубинные страхи.

– Простите, миссис Мерсер. Я не имела в виду ничего плохого. Я никто, чтобы раздавать вам советы, всего лишь няня, – извиняющимся и пугливым тоном произносит Дэни. Светлые с рыжеватым отливом волосы и щечки, усыпанные милыми веснушками, делают её похожей на эльфа, поцелованного солнцем. Даниелла выглядит так, будто у неё нет возраста. То, что она чуть старше меня, выдает лишь ярко очерченные «кольца Венеры», выделяющиеся на фарфорового цвета шее. Я замечаю, как подрагивают уголки её губ, что свидетельствует о том, что она действительно боится меня, а значит до этого времени некая Аманда не раз отчитывала девушку, а может быть и поднимала на неё голос. – У вас всегда так мало времени, я понимаю. Вы пишите несколько романов сразу, да и походы в салоны красоты не терпят отлагательств. Я все время с ними и очень люблю Макса и Мари, но порой, мне кажется, что им не хватает именно вас с мистером Мерсером. Ну, вы и так это знаете. Ещё раз простите… – совсем уж робко и пугливо заканчивает Даниела, опуская взгляд в пол.

– Это ужасно… – вырывается из моих губ, когда я составляю перед внутренним взором образ типичной пустышки, «жены олигарха», которая не видит дальше своего носа и несмотря на то, что занимается своим делом, совершенно не уделяет время тому, что куда более важно. А выше самореализации в системе моих ценностей стоит только семья. И уж точно не круглосуточные походы в салоны красоты и прочие светские радости.

– Ну что вы, миссис Мерсер у них есть я, – делает далеко неутешительное заявление Дэни, невзначай касаясь моего плеча успокаивающим жестом. – Ваше время принадлежит вашим читателям.

– Но я хочу соединять в себе две роли и, думаю, с этого дня я этим и займусь, – решительно расставляю приоритеты я, закатывая рукава махрового халата. – Спасибо тебе, Дэни, – я действительно испытываю искреннюю благодарность к этой девушке, что заботилась о моих детях все это время, пока я была «вне себя» и явно являлась мамочкой-монстром. Равнодушным, холодным, наплевавшим на своих детей монстром.

– Не за что. Это моя работа, хотя за все эти годы Макс и Мари стали мне, как дети. И кстати, вы сегодня замечательно выглядите, вам очень идет улыбка, – замечает Даниелла, из чего я снова убеждаюсь в том, что в мое отсутствие моим телом во сне явно управляет настоящая мигера. – Ладно, нам пора выходить на курсы. Сегодня в программе ещё футбол и бальные танцы, так что не соскучишься.

Сердце прерывисто екает, отдавая болью по оголенным нервам. Я бы хотела сама отвезти Макса и Мари, но наверху меня ждет Лиам, и с ним тоже остались нерешенные вопросы.

– Я соберу вам самые вкусные ланч-боксы, – подмигиваю Марианне и Максу, которые все это время по ролям читали диалог из журнала комикса про Супермена. Родные дети расплываются в неуверенных улыбках и обмениваются между собой подозрительными взглядами.

– Я не ем овощи, мам, – возмущается Макс. Потрепав каштановые волосы сына, я вдруг замираю, внимательно разглядывая черты лица Макса. Каре-зеленые глаза на какое-то мгновение становятся взрослыми, пронзительными, завораживающими, магнетическими. Напоминающими о других, таких знакомых и любимых глазах…глазах, в которых я так часто видела свое отражение и безумную, всеобъемлющую, безусловную любовь по отношению к себе.

На какое-то мгновение, мне кажется, что на меня смотрит не Макс, а Дэймон.

Конечно, мне просто показалось. Ведь Дэйм и Лиам братья. Довольно не похожие друг на друга, но общие черты лица есть, к тому же цвет глаз у них также довольно схож. Ну а правильные черты лица, острый подбородок это у них вообще семейное. Дэймон в принципе кажется мне более красивым и сексуальным, потому что я смотрю на него влюбленными глазами, потому что я знаю, насколько он глубокий, чуткий, особенный. Лиам же обладает такими же внешними данными, но не является для меня особенным, просто потому что я не испытываю к нему тех чувств, что ощущает женщина к своему мужчине. Очевидно, красота и все остальные качества, которыми мы наделяем других людей и окружающий нас мир, в глазах смотрящего – внутри нас.

– Тогда будут фрукты и тосты с творожным сыром, – немного теряясь в пространстве незнакомой кухни, я собираю детям ланч за десять минут и выхожу в коридор, чтобы проводить их с Дени. На прощание я обнимаю каждого, прижимаю к себе так сильно, что сил нет, и сердце вновь, словно увеличивается в размере, переполняясь любовью к этим двум идеальным созданиям, которые появившиеся на свет, благодаря мне…и Лиаму.

Проводив троицу, я поднимаюсь в спальню и, бросив взгляд на по-прежнему спящего мужа, направляюсь в душ. Скидываю с себя халат и белье, с нетерпением вставая под теплые струи воды, что приятным водопадом омывают мое лицо и кожу. До сих пор задаюсь вопросом, почему я очнулась на другом месте сна и гадаю, что мне ответить Скарлетт, от которой обнаружила кучу сообщений с просьбой срочно прислать роман.

Я не нашла его, хоть и перерыла все на компьютере. Понятия не имею, где мое гениальное творение «Insomnia».

Прячу лицо в ладонях и теплой воде, пытаясь привести спутанные в клубок мысли в порядок. Не представляю, как его распутать, как разрешить всю ту ситуацию, в которой я оказалась и не сойти с ума…

Чем глубже я погружаюсь в себя, тем сильнее и острее реагирую на воздействия своего тела извне. Горло раздирает истошный крик, сердце норовит сломать ребра, охваченное страхом и ужасом, как только я ощущаю, что кто-то сгребает меня в охапку, встает сзади, прижимаясь к спине, и жадно сжимает мою обнаженную грудь, заставляя меня дрожать и инстинктивно вырываться из лап нападающего. И плевать, что сегодня моим охотником является законный муж. Мое тело отвергает Лиама, и, думаю, глупо спрашивать почему?