Так он думал, не спуская глаз с моджахедов и поглаживая холодный металл готового к бою автомата.

* * *

Минут десять или чуть более на узкой площадке было спокойно. «Духи» расползлись по ней и старались максимально восстановить силы в отпущенное для привала время. Кто-то, опустив голову, неподвижно сидел на больших валунах. Кто-то поглощал простенькую пищу афганских бедняков: пресные лепешки или болани — большие пирожки с начинкой из тыквы. Кто-то беспрестанно жестикулировал и громко разговаривал, обсуждая неизвестные Воронову проблемы. Именно такая компания громкоголосых говорунов и расположилась ближе всех к пещере.

Поначалу это жутко напрягло. Поглаживая оружие, летчик даже подумывал о том, чтобы первым открыть огонь и положить этих «чертей». Однако «черти», споря и покрикивая, во всем остальном вели себя сдержанно. И Андрей слегка успокоился.

Однако спокойствие длилось недолго. В какой-то момент два уроженца Вазиристана вдруг повернулись в сторону разлома и, копаясь в своих бесконечных штанах, прямиком направились справлять нужду. Первый был пониже ростом и не прекращал тараторить. Второй — высок, бородат и молчалив.

Воронов прижался к стенке и поднял автомат. Еще сохранялась надежда остаться незамеченным. Что, если «духи» не захотят пригибать головы, заходить в пещеру и опорожняться в неудобной сгорбленной позе?

Надежда растворилась, когда говорливый снял чалму, подал ее бородатому и прошмыгнул в разлом…

* * *

Андрей до последнего пытался не выдавать своего присутствия. В левой руке он держал автомат, правой ухватил край брезентовой сумки и поволок ее, пятясь назад — за угол.

Спрятавшись за поворотом, он очень хотел, чтобы проклятый «дух» сделал свои дела у входа. Но тот упрямо топал по разлому все дальше и дальше. При этом изредка бросал какие-то реплики.

Мозг лихорадочно работал, решая вопрос, как понадежнее устранить незваного гостя. В последний момент, когда тот уже подходил к повороту, Воронов отложил автомат и нащупал правой рукой нож.

С занесенным для удара оружием он замер.

В дальнем конце пещеры было очень темно. Когда Андрей входил в нее утром, то после дневного света в течение минуты глаза не могли разобрать ни одной детали. На это он и надеялся.

Если бы «дух» остановился на повороте, то остался бы жив. Но он зачем-то поперся дальше.

Генерал затаился в тупичке. Он давно находился в темноте и мог разглядеть, как душман осторожно, ощупывая руками стенки, двигается прямо на него.

Воронов до последнего оставлял несчастному шанс выжить и спокойно уйти из разлома. Тот им не воспользовался, намереваясь добраться до конца пещеры.

* * *

Прежде чем нанести первый удар ножом, Андрей обхватил голову говорливого «духа», зажав ладонью его рот. Крики, стоны и прочий шум раньше времени были ни к чему.

Два первых удара он нанес в грудь. Третий — в шею. И крепко держал противника до тех пор, пока тот не перестал сопротивляться и дергаться.

После оттолкнул мертвого моджахеда, и тот кулем рухнул на пол пещеры в районе поворота. Уложив тело так, чтобы оно закрывало от пуль нижнюю часть разлома, Воронов подтянул автомат, занял позицию и принялся ждать. Через пару минут второй «дух», торчавший недалеко от входа, наверняка забеспокоится и отправится на поиски товарища. Ведь тот и секунды не мог помолчать, а тут затих и не отзывается…

* * *

Высокий бородач, встреченный короткой очередью, вылетел наружу, едва сделал по разлому пару шагов. Вылетев с жутким воплем, он упал навзничь, несколько раз дернулся и затих…

Андрей понимал, что после того, как на зов бородатого никто не отозвался, пещера будет проверена. Он не ошибся. Поправив шерстяную накидку, «дух» свел над переносицей густые брови и направился к входу, беспрестанно окликая товарища. В итоге заполучил три пули в грудь.

После выстрелов обстановка на узкой площадке моментально накалилась. Сидевшие на валунах боевики вскочили, стоявшие мелкими группами шарахнулись в стороны. Исчезла из поля зрения и большая собака.

В первые секунды боя Воронову показалось, что в стане противника орут все. Никто из душманов не ожидал нападения из узкого скального разлома, поэтому и метались по площадке, горланя от ужаса. Это не помешало советскому летчику сделать несколько прицельных выстрелов в тех, кто оказался в удобном секторе.

Через полминуты ситуация стабилизировалась. До полевого командира дошло, что его отряд атаковали не с вершины хребта, а из крохотной щели, темневшей на краю площадки у продолжения склона. Следом он понял еще одну важную вещь: спрятаться в этой дыре могло не более трех-четырех человек. А эта догадка привела к радостной мысли: а не русский ли это летчик, которого ищут второй день?

Воодушевившись этим предположением, он распределил людей по позициям, приказал прекратить огонь и позвал помощника, неплохо знавшего русский язык.

* * *

В начале боя Воронову пришлось укрыться за поворотом. Огонь по пещере был чрезвычайно плотным, десятки пуль впивались в стены, обдавая его каменной крошкой.

Пару раз он высовывался и давал ответные одиночные выстрелы, но это лишь раззадоривало душманов, и новая волна свинца обрушивалась на убежище.

Спустя несколько минут ему показалось, что особо наглые «духи» вплотную подобрались к разлому.

Нащупав гранату, он выдернул чеку и несильно бросил ее наружу.

Раздался взрыв. А за ним по площадке разнеслись проклятия и стоны.

— А нехрен лезть, куда не просят! — процедил Андрей и дал короткую очередь.

Автомат дважды выстрелил и замолк. Он передернул затвор, снова высунулся и нажал на спусковой крючок.

В ответ послышался тихий щелчок.

— Неужели все? — он отстегнул магазин. Нащупав приемное гнездо, убедился, что магазин пуст, и негромко проворчал: — Говорил мне дедушка: «Доведется, внучок, воевать, выбрось из вещмешка всю шелуху и забей его доверху патронами. Патроны — это жизнь…»

* * *

— Шурави! Мы всэ про тебя знаем! Кто ты, откуда, на чем лэтал. Шурави, ты мэня слышишь?..

Мало того, что у этого «лингвиста» был противный скрипучий голос, так он еще и ужасно перевирал гласные и через слово ошибался с ударением. Первый раз он заговорил минут пять назад, когда стрельба по пещере неожиданно прекратилась. В наступившей тишине «лингвист» поинтересовался здоровьем. Воронову было без разницы, как тянуть время. Непринужденная болтовня «ни о чем» устраивала даже больше, чем вялая перестрелка, так как при этом не расходовался и без того скудный боезапас. Вот и перекрикивался с неизвестным знатоком русского языка.

— «Знаток» хренов, — пробурчал генерал. И крикнул: — Чего ты там знаешь, придурок?

— Зачэм ругаешься, шурави? Мы знаем, что ты генэраль! Заместитель командующего ВВС 40-й армии! Зовут тэбя — Варонав!