Впервые за все время, что мы провели вместе, я задалась вопросом, почему у нее никого нет. Ни мужа, ни детей, даже любовника. Еще совсем не старая, довольно красивая, энергичная и простая женщина. Неужели управление империей занимает так много свободного времени?

Спрашивать об этом я не решилась, боясь неловкими вопросами задеть чувства тетушки, для которой эта ситуация может быть даже болезненной. Не зря она четырнадцать лет занималась поисками любимой племянницы. Будь у нее свои дети, вряд ли бы сильно заморачивалась.

— Дитя мое, а я только тебя вспоминала, думала спуститься в столовую и составить тебе компанию, посидеть рядом. Общество мужчин могло тебя смутить, а я об этом, перед приездом сюда, даже не задумалась. Оставила всех фрейлин во дворце и рада радешенька.

— Ваше величество, вам не о чем беспокоиться. С Артемом мы дружим, а князь… его присутствие меня не тяготит, если вас это беспокоит. Я пришла поговорить о другом, — тетушка, заметив мое волнение указала жестом на мягкое, кожаное кресло, а сама села на диванчик, готовая меня внимательно слушать, — дело в том, что…

Я запнулась, не зная, как начать, но Милли не вмешивалась. Она дала мне время собраться с мыслями, и эта ее молчаливая поддержка придала мне сил.

— Существует большая вероятность, что я… жду ребенка от Максима, — губы тетушки сложились в букву «О», а глаза широко распахнулись, — я не хочу взваливать на вас такую ответственность, это моя жизнь и мои заботы, но вы поддерживали меня все это время и я не могу молчать. Эта новость может пятном лечь на репутацию императорского дома и я, конечно, пойму, если вы решите лишить меня титула.

— Алекса, милая моя, о чем ты говоришь? Что значит лишить титула? Он твой по праву рождения, — подскочив с дивана, императрица бросилась ко мне, подняла с кресла и заключила в крепкие объятия, — но в одном ты права, наше общество может закрыть глаза на внебрачного ребенка, но только, если женщина замужем. Нам необходимо разыскать этого парня.

— Нет, — мой ответ прозвучал чересчур резко, даже для меня самой, поэтому я поспешила тут же его смягчить, — я еще не была у врача и точно говорить не берусь, но, если все подтвердиться искать Макса я не буду. Он забрал награду и бросил меня. Я ему не нужна, а значит и он нам с малышом не нужен.

Милли недовольно поджала губы.

— Я сегодня же пошлю за доктором, дорогая. Но ты должна понимать, что, если он подтвердит твои слова, на кону будет не только твое будущее, но и будущее твоего ребенка. Незаконнорожденные дети в Железной империи лишаются прав на трон. А мы этого допустить не можем. Тебе придется отодвинуть свои желания на второй план и в очень сжатые сроки выбрать себе мужа.

— Простите, ваше величество, — высокий, усатый врач, что пять минут назад устроил мне доскональный и несколько смущающий допрос, а потом прослушал стетоскопом, вымыл руки и обратился к сидящей на стуле тетушке, — срок еще очень маленький, чтобы можно было утверждать с полной уверенностью, но симптомы вероятные. Головокружение, расстройство желудка, задержка регул, невралгия. Все это указывает на то, что ее высочество в положении, но точный диагноз я смогу поставить только месяца через четыре.

— Спасибо, доктор Шервут, вы нам очень помогли. Будут ли какие-то предписания?

— Пока никаких, ее высочество здоровая, молодая девушка, и проблем с беременностью, если она подтвердиться, быть не должно. От себя могу посоветовать побольше гулять на свежем воздухе, не голодать, и избегать стрессовых ситуаций, они и здоровому человеку ничего хорошего не принесут.

Попрощавшись, врач поклонился, надел цилиндр и вышел за дверь, оставив нас с Милли наедине. Тяжело вздохнув, императрица подняла на меня ободряющий взгляд и добродушно улыбнулась.

— Ты же понимаешь, что у нас нет четырех месяцев, дитя мое? — я грустно кивнула, и обняла ладонями пока еще абсолютно плоский живот, прикрытый тонкой сорочкой.

При осмотре пришлось снять платье и, если бы не мое прошлое, включающее в себя выступления в кабаре при толпе зрителей, в обществе мужчины, пусть и врача, я бы чувствовала себя очень неловко. А так, справилась на ура.

— И что мне делать? — внезапно, в голову закрались ужасные предположения, — я ни за что не избавлюсь от малыша и отдавать его на воспитания третьим лицам, как это привыкли делать представители знати, тоже не собираюсь.

— Боже упаси, Алекса! Как ты только могла подумать, что я предложу тебе такую гнусность? — немой укор в ее добрых глазах был невыносим.

— Простите, ваше величество, я просто… я испугалась, — Милли встала со стула, подошла ко мне и, сев на край кушетки, где я лежала, положила теплую ладонь на мою руку.

— Я все понимаю, милая, и не сержусь на тебя. Но и ты пойми, что ребенку нужно честное и незапятнанное никакими инсинуациями имя. Он, или она, будущий наследник трона, и ни одна душа не должна оспорить его права. Ты, как мать, должна сделать все возможное, даже переступить через саму себя, если хочешь обеспечить своему малышу светлое будущее. Тебе придется выйти замуж, и в самые короткие сроки. Никто не должен заподозрить спешку, даже твой будущий муж.

— Но… где я его найду?

— А зачем искать? Перед твоим носом крутиться мужчина, который только что пылинки с тебя не сдувает. Я уверена, он будет более чем счастлив.

— Олсен, — произнесла я вслух и удивилась, что в этот самый момент за окном не раздался гром и не сверкнула молния. Ощущения были такими, словно я вызвала дьявола, — нет, это абсолютно исключено!

— Почему? Чем он хуже остальных? Не женат, красив собой, богат! Мои приближенные дамы в очередь выстраиваются за право быть ему представленными.

— Замужество подразумевает совместную жизнь. Я должна буду спать с этим мужчиной, а я не смогу. Да я даже о поцелуе с ним помыслить не в силах, сразу тошнить начинает. Он мне глубоко неприятен.

— Тебе не обязательно с ним спать, — легко отмахнулась Милли, чем повергла меня в шок.

— Но как?

— Очень просто. Самое главное добиться от него предложения руки сердца, а дальше, как сама захочешь. Можешь через неделю после свадьбы подать на развод, а можешь остаться с Кристианом, и вместе воспитывать ребенка. Я знаю, это звучит жестоко по отношению к нему, но я не имею права думать о судьбе чужого мне человека, когда над моим внучатым племянником висит дамоклов меч. Как императрица, я должна быть жесткой, — в ее словах было зерно истины, и я это прекрасно понимала, но казалось, что если приму ее предложение, то совершу предательство.

Только, по отношению к кому? К мужчине, который меня предал и бросил, выбрав деньги? Мужчине, которому ни, ни наш малыш не нужны? Мужчине, который меня не любит?

В памяти всплыли последние слова Макса, его заверения, что вернется, просьба ждать. Почему он не сказал мне правду в лицо? Сейчас было бы на много легче принимать решение, не оглядываясь назад и не думая — «а что, если…».