Я хмыкнула, вспомнив его «быстрее снимай брюки», но он не дал мне времени на воспоминания, продолжив дарить поцелуи. Легкие, игривые, дурманящие.

Кончики пальцев мазнули по моим соскам, едва касаясь.

— Когда я впервые увидел тебя, — дыша мне в шею, сказал Итан, — в коридоре кампуса, серьезную, настороженную, пугливую, как маленький олененок, я смотрел и не мог насмотреться.

Он провел пальцами по планке блузы, осторожно расстегивая пуговички. Развел боковины в стороны, поддел петельки внутреннего подгрудного корсета.

— Когда я увидел тебя во второй раз, — прошептал Итан, — ты была рядом с другим, — и у меня заныло сердце, хотя я совсем не знал тебя.

Его голос обволакивал. Пряди волос падали на обнаженную кожу, вызывая вспышки неконтролируемой дрожи. Меня открывали и рассматривали, любовались, как драгоценностью. Когда последний крючок разошелся, я подалась назад, на спину, завороженно смотря, как заполняет мое небо наклоняющийся Итан.

Меня раздевали медленно-медленно, осторожно поглаживая, а потом целуя в открывающиеся местечки. Особенно долго он играл с грудью, животом, коленками. От пупка просто не мог оторваться, обводя и обводя вокруг пальцем.

А потом разделся сам. Я смотрела, как проявляется плато широкой груди с небольшими темными сосками, освобождаются от одежды перевитые мускульными жгутами предплечья. Потянулась, касаясь в восторге, ощущая теплую гладкость кожи с перекатывающимися под ней мышцами. Под моими руками пело идеально вылепленное тело молодого хищника, тренированное, готовое… восхитительно напряженное, подрагивающее под моими пальцами.

— Ты идеальный для меня, — выдохнула я.

— А ты — для меня.

И поцеловал. Накрывая. Огромное его тело слилось с моим совершенно естественно. Твердая длина медленно вошла в абсолютно готовую меня. И мы поплыли вместе на волнах. Он скользил, прижимаясь, играя, касаясь, вызывая вздохи.

Потом я начала стонать, длинно и непрерывно, ни о чем не думая. Просто бесконечно заласканная.

И тихонько содрогнулась, впиваясь пальцами в его плечи, закусив основание шеи.

Он протянул руку, потянул с изголовья полотенце. И, не расцепляясь, вытер пот с себя и меня.

— Я не знаю, чувствуешь ты или нет, но с первого нашего поцелуя я любуюсь тобой, глаз не могу отвести, хочу тебя. Постоянно, как сумасшедший. Давно хотел тебе это сказать. Теперь — сказал.

Он мягко улыбнулся, глядя в расслабленное от удовольствия лицо. И опять начиная двигаться.

Сначала — просто приятно. Потом все более остро, рассылая искры напряжения по телу. Я застонала и обхватила его ногами. И тогда Итан чуть приподнялся. Движения стали длиннее, глубже.

— Ах, — сказала я.

— Да, — низко сказал он.

Стало понятно, что до этого он входил не весь.

— О-о, еще-е-е, — сказала я, застучав руками по кровати, впиваясь ногтями в простыни.

— Именно, — еле разборчиво подтвердил он, поднимаясь на руках. Золотые пряди полускрыли напряженное лицо.

Я закричала. Это было очень, очень хорошо. Как будто в меня врезалось само наслаждение, разлетаясь тут же по венам кипящей волной.

— Еще-е!

Он засмеялся, низко, хрипло. Перевернул меня одним движением, как пушинку. Разместил на четвереньках. Я мурлыкала не переставая, как заведенная. Бедра танцевали так, что ему пришлось зафиксировать ладонью, чтобы зайти.

— Да-а! Вот так! — заскулила я.

— Как скажет моя кошка, — ответил тигр.

И стало мокро, горячо, безумно. Но так мало. Хотелось еще, еще хотелось.

Я требовательно заорала.

Альфа жестко собрал волосы, зажав в руке. И укусил в шею. Боль и удовольствие. Удовольствие и боль.

Я извивалась, прыгала на конце его ствола, мне чего-то не хватало, чтобы окончательно рассыпаться. И тогда он зарычал. И стал внутри… ребристее. Визжа, я полосовала проявившимися когтями простыни, получая темное, бесконечное, животное удовольствие. Пронизывающее каждую клетку, привязывающее и припечатывающее.

Горячие струи хлынули внутрь моего судорожно бьющегося тела.

— Моя, — зарычал Итан.

— Твоя, — полностью согласилась я в жалких завершающих стонах.

Мы долго лежали без сил и смогли расцепиться только минут через десять.

— Мой, — сказала я, вздыхая и слабо кусая его в плечо.

— Абсолютно, — ответил альфа, положив тяжелую ладонь мне на грудь.

После завтрака судьи объявили промежуточные результаты по итогам анализа отчетов и экспертных оценок преподавателей. Мы оказались ровно посередине, третьи. И самое обидное — из-за того, что так и не смогли взять интервью у мистера Финли, журналиста. Не узнали, при каких обстоятельствах у него украли цилиндр. Досадная, серьезная промашка. Я же могла, например, по дороге на бал хотя бы немного его расспросить. Но тогда показалось некорректным задавать такие вопросы в поездке, рассчитывала, что мы обязательно сделаем это «потом».

Зато сегодняшний вечерний отчет с новыми данными в связи с пятой жертвой должен добавить нам много нужных для победы баллов. И, конечно, наша команда постарается дотошно поговорить с журналистом.

Пока в лидерах ходил Экзитер. По оглашении промежуточных результатов они издали вопль радости и еще некоторое время прыгали у стола, обнимаясь и хлопая друг друга по плечам.

— Что ж, — философски сказала миссис Беридер, — у всего есть плюсы. Если не бежишь первым, то тебе и не плюют в спину.

Она полыхала трубкой, наблюдая, как оборотни Феста, проходя мимо экзитерцев, неуклюже толкают за угол стол команды, сбивая у победителей тарелки с едой.

— Миссис Беридер, нам нужна информация, — сказал Итан, делая записи в капитанской книжке. — Для каких ритуалов необходимо пробивание головы, а также нанесение рун прямо на конечности жертвы: руки и ноги? Головная рана — лоб, круглым отверстием, ровно по центру. Пуф передаст точные размеры.

Не у всех получилось вчера вечером своими глазами увидеть Касика. К моему удивлению, и Рапира, и Брайан ради расследования без тени сомнений и обсуждения бросили свои любовные игры с Шани и сопровождали вчера Родди и Пуфа.

Родди коротко рассказал, чем закончилось изучение пятой жертвы. Он таки смог привести Пуфа раньше полиции.

В итоге мы получили еще одно доказательство присутствия медных частиц в зияющей ране головы. И наличие явных признаков ритуальной смерти.

— Как можно одновременно убить и зверя, и человека? Что это за извращенец действовал? — горячился Кай и уверял, что чувствует запах сумасшедшинки в происходящем.