И, словно вишенка на торте, попытка нападения на Алайну Ритц. Мариус многое бы отдал, чтобы узнать, кому она помешала с той стороны. Но для этого пришлось бы шагнуть за Пелену, а это было бы событие, которое бы точно завершило карьеру приора, равно как и его жизнь. Крагхи по ту сторону обрадуются, попадись им в руки Страж.

* * *

…И вот теперь, шагая по дорожке рядом с Энгером Фирсом, Мариус даже немного тому завидовал. Спокойная, размеренная жизнь, ничего нечеловеческого в крови, никаких крамольных мыслей в голове — вообще, считай, никаких, кроме как сменить поставщика крупы и найти кухарку, которая бы не воровала. Ну еще, быть может, задумки о том, как совершенствовать учебный процесс. Может быть именно поэтому Энгер Фирс и был таким довольным и круглым, и нес перед собой объемное брюшко с воистину неповторимым и неторопливым достоинством.

— Так что ты, собственно, хотел мне сказать, когда отправлял записку?

— Две вещи, Энгер, — Мариус остановился. Они, прогуливаясь у школы, как раз дошли до конца аллеи, засаженной яблонями, дальше начиналось поле для игр. Листва почти вся опала, желто-коричневым ворохом лежала в зеленой еще траве, и удивительно красивое, синее небо просвечивало сквозь плетение искореженных временем и ветрами ветвей.

На поле, с визгом и криками, бегали несколько мальчишек, и они усиленно пинали набитый тряпками мяч. Мариус невольно засмотрелся, ему казалось, что Тиберик тоже там, но потом подумал, что играют мальчики постарше, а Тиб еще маленький.

— Во-первых, хотел узнать, как дела у маленького фьера Ритц.

— Хорошо у него дела, — ответил Энгер, пожимая плечами, — грамоту учит, начали сложение разбирать. Ты был прав, смышленый мальчишка. Знаешь, цепкий такой. С первого раза все запоминает, не нужно повторять часами. Ну и… я исправно получаю письма от его сестры, читаю ему вслух. Знаешь, я очень редко вижу такую любовь. Частенько братья и сестры вообще не общаются, ну вот как я со своими… А тут столько тепла в каждой строчке. Как там, кстати, поживает эта юная фьера?

— Тоже неплохо, — нейтрально ответил Мариус, а сам едва не спросил — а тебе-то что? Но промолчал, улыбнулся.

— Во-вторых, — сказал он, — я бы хотел внести плату за обучение Тиберика вперед, за все десять лет.

Фирс вздернул бровь.

— С чего бы? Я никогда не требую платы вперед.

Мариус усмехнулся.

— Не забывай, у меня должность сопряжена с некоторыми опасностями, Энгер. Сегодня все в порядке, а завтра — прорыв Пелены, рой — и все. Я хочу быть уверен в том, что если со мной что случится… вернее, если меня убьют, Энгер, то я хочу, чтобы Тиб нормально доучился и вышел в люди.

— Как интересно, — Энгер нахмурился, — раньше ты как-то не особо над этим голову ломал. Что происходит, Мариус?

— Ничего. Ровным счетом ничего. Просто… я задумался намедни о том, что Тиберик пока что совершенно беспомощен.

— А сестра его?

— И сестра тоже, — согласился Мариус.

— Так усынови их обоих. Тиберика и юную фьеру, — и посмотрел внимательно поверх очков, — тогда, если что случится с тобой, все твое имущество и приличное содержание перейдет к ним.

— Я бы предпочел не заходить так далеко, — Мариус снова глянул на играющих мальчишек.

И словно раскаленной иглой пронзило сожаление о том, что его так и не родившийся мальчик тоже мог вот так бегать и гонять по полю мяч.

— Я тебя слишком давно и хорошо знаю, — размеренно, словно читая лекцию, произнес Энгер, — и именно поэтому еще раз спрашиваю: что происходит?

— Пойдем в школу, я хочу увидеть Тиберика.

— Угу. Понятно. Вот что я тебе скажу, Мариус Эльдор. Ты можешь ни монетки не платить за Тиба. Он и так доучится в моей школе. Хотя бы в благодарность за то, что ты не дал тварям меня выпотрошить.

— Тогда пусть эти деньги достанутся ему после того, как он выйдет из школы. Чтобы было, на что жизнь начать.

Он запустил руку в карман, достал тщательно упакованный тяжеленький сверок и с силой вложил его в мягкую руку Энгера.

— Вот. Пятнадцать золотых дублонов, этого хватит?

Фирс хмуро покачал головой, спрятал сверток и ничего не ответил. Но Мариус знал, что этой суммы более чем достаточно.

— Нехорошие времена настают, — все же сказал он, — мне хотелось бы, чтоб у этого мальчика была возможность начать нормальную жизнь.

— А у девочки?

Мариус неопределенно передернул плечами. Он понятия не имеет, что случится завтра… нет, даже сегодня, через пару часов. Вполне возможно, что он даже не выйдет живым от Магистра, хотя предпринял все возможное, чтобы этого не произошло.

— Я оставил дома сведения о том, как тебя найти, — хмуро пробормотал он, — наймешь ее на работу, и делов. Но у нее в самом деле не осталось никого, к кому могла бы обратиться.

— Идем, проведаешь Тиберика, — Энгер спрятал в карман деньги, — и не беспокойся, я тебя понял… друг.

Тиберика они обнаружили в коридоре школы, сидящим на подоконнике с букварем. Мальчишка с аппетитом хрустел большим желтым яблоком и неспешно перелистывал страницы. Впрочем, едва завидев Мариуса, он быстро закрыл букварь, соскользнул на пол и побежал навстречу. Крепко, с налету, обнял руками и уткнулся лицом в бедро. Мариус машинально положил ладонь на светлую макушку, хотя хотелось подхватить Тиба на руки. Кто бы мог подумать, что он так привяжется к совершенно чужому малышу? Сердце радостно подпрыгнуло в груди, а горло почему-то сжалось в спазме. В мыслях — все то же. А ведь это мог бы быть и его сын, если бы сука Ровена его не убила.

— Ниат Эльдор, — малыш задрал сияющую мордаху, — я так соскучился. А где Алечка? Она тоже здесь?

— Она дома, — стараясь говорить ровно и сдержанно, ответил Мариус, — да и я не планировал сегодня приезжать, Тиб. Просто позвали в столицу по делам, и я решил, что будет неплохо, если загляну к тебе.

— У, — только и сказал Тиберик, явно неохотно отлипая и восстанавливая дистанцию. Потом поглядел на Фирса, коротко поклонился. — Ниат директор.

Энгер потер пухлые ладони, нерешительно глянул на Мариуса.

— Ну, я пойду? Вы можете выйти в сад, но не задерживайтесь. Скоро обед.

— Пойдем? — спросил Мариус.

— Да, идем, — Тиб сразу же вцепился ему в руку, — спасибо, ниат директор.

Они вышли через главный вход, спустились по ступеням. Мальчишки, что до этого гоняли мяч, прервали свое занятие, и Мариус понял, что его появление в школе произвело на учеников некоторое впечатление.

— Тебя здесь не обижают? — осторожно спросил он у Тиба, который шел рядом вприпрыжку.

— Нет, ниат Эльдор. Я ж всем сказал, что вы — из Святого Надзора и того, кто меня обидит, посадите в подземелье.

— Ах ты, шельмец, — беззлобно сказал Мариус и невольно улыбнулся, — так это они сейчас меня разглядывают?