Это было отчётливо видно по тому, как к нему обращались «коллеги».

— «Примерно половина из них — те, чьих отпрысков я отодвинул от кормушки в собственном лице. Про остальных пока сказать ничего не берусь, но…». — Всегда есть одно большое «но», в данном конкретном случае оказавшееся подозрительным юношей, нервно теребящим массивный перстень на указательном пальце. Украшение на, собственно, украшение нисколько не походило, а характерный отголосок пропитавшей металл анимы прямо указывал на артефактную природу предмета. — «… здесь есть кое-что подозрительное».

Никто не запрещал гостям иметь при себе определённые артефакты вроде хранилищ или защитных комплексов, но этим не злоупотребляли даже самые эксцентричные личности.

Сейчас же Элин был практически уверен в том, что артефакт на пальце юноши не имеет ничего общего с хранилищем, так как вместо поглощения анимы кольцо её выплёскивало в окружающее пространство. Эта черта не была характерна и для связок рун, направленных на защиту хозяина: в неактивном режиме такие предметы были зациклены «в себе», за счёт этого не теряя ни крупицы анимы. Для примера, ни посох, ни шлем, — хоть последний и нельзя было отнести к классическим артефактам, — не могли продемонстрировать такую же отрезанность от мира.

— «Мы не подойдём ближе?».

— «Вопрос закономерный, но для более подробного анализа кольца мне нужно, по меньшей мере, взять его в руки». — Качнул головой перерождённый, начавший склоняться к игнорированию проблемы. В конце концов, этот зал был под завязку наполнен анимусами, среди которых практически не было мирных представителей этого тяжёлого ремесла. В такой ситуации всерьёз навредить гостям на приёме мог бы или анимус алмазного ранга, или слаженная тройка его платиновых коллег. — «Придерживаемся плана, Эрида».

Ответив неоформленной в мысль волной одобрения, напарница экс-абсолюта вернулась к работе, щедро развешивая на попадающихся ей людей ярлыки. Элин же был вынужден отвлечься на общение с теми, кто выказывал желание хотя бы поздороваться с наследником среднего, — а значит — вполне себе важного, — клана Нойр…

* * *

Несколькими минутами ранее.

Внутренний сад первого дворца.

— Госпожа Ланеска, господин велел поинтересоваться, как всё прошло. — Остановившись подле как никогда мрачной женщины, носящий очки претенциозный юноша был вынужден терпеливо дожидаться, пока та вернётся в норму.

— Хуже, чем хотелось. — Зло бросила Ланеска, после чего добавила: — Но лучше, чем могло бы быть. Хотя бы в лекарственных травах этот щенок ничего не смыслит…

Не слишком приторный, но легко узнаваемый запах особой выжимки трав витал вокруг Ланески с самого выхода в сад. Лишь по этой причине она, выведя столь нелюбимого ею наследника Нойр на разговор, привела его не в отдельную залу для переговоров, а наружу, туда, где так кстати резвился свободолюбивый ветер.

Сколь бы Бестия ни уповала на неосведомлённость юнца, а отказаться от возможности и вовсе не дать ему учуять запах не могла.

— Иными словами, наши предположения нашли подтверждение…? — Равнодушный прищур юноши как-то резко изменился, и Ланеска почувствовала, как по её, — по её! — коже побежали мурашки. И на остаточное действие препарата, в число основных эффектов которого входило усиление эмоциональных проявлений, это списать было нельзя.

— Вероятность крайне велика, но делать выводы пока рано. — Ланеска, глядя в ту сторону, куда ушёл Нойр, медленно выдохнула. Ей не впервой было разыгрывать саму себя, но на приём пусть и лёгких, но психотропов она пошла впервые.

Ей пришлось это сделать, ведь иным способом продемонстрировать вероятному эмпату подлинные, неотличимые от реальных эмоции было невозможно.

«Интуиция не подводила меня раньше, не подвела и сейчас». — Подумала Ланеска, перед глазами которой пронёсся целый калейдоскоп образов, от и до посвящённых заинтересовавшему её юноше. Ещё в их первую встречу ей показалось очень странным холодное, присущее или закалённым в боях воинам, или мудрым старцам спокойствие, продемонстрированное отпрыском главной ветви Нойр. Ну а после того, как женщина озадачила подчинённых поиском хоть каких-то зацепок, на поверхность всплыли симптомы, преследующие молодых, едва открывших в себе способности неполноценных менталов — эмпатов.

В отличии от оставшихся в легендах анимусов, могущих воздействовать на разум, эмпаты встречались и ныне, а самых неопытных из них можно было легко обнаружить. Поведение обрётших такие способности людей было практически идентичным, и, в целом, делилось на две категории: на тех, кто в окружении людей паниковал, бился в судорогах и терял сознание, и тех, кто вопреки всему совладал с этой силой.

Последние не только вели себя очень надменно, активно пользуясь новообретёнными способностями, но и разительно менялись как личности, что и произошло с наследником среднего клана Нойр.

— Раз уж всё так обернулось, то, возможно, мне стоит лично заняться этим вопросом…

— Детство в заднице взыграло, Йон? Или решил, что покровительство моего брата позволяет тебе делать всё, что угодно? — Несмотря на невеликий рост, Ланеска нависла над сказавшим очередную глупость… не подчинённым, нет. Скорее коллегой, так как Йон подчинялся лишь Кацелиану — тому, кто когда-то давно спас его жизнь, а недавно избавил от уродливых шрамов, вдобавок одарив преданного слугу довольно примечательной внешностью.

Хотя, чего уж там — по меркам Ланески Йон был до безобразия красив. Шелковистые чёрные волосы чуть более длинные, чем обычно носят мужчины; рублёные, но не грубые черты лица, которые можно было легко назвать утончёнными; сильное жилистое тело без нагромождения уродливых мускулов, которыми так любят хвалиться представители сильного пола…

И, наконец, глаза, отливающие холодным серым металлом.

— А разве это не так? До тех пор, пока я делаю всё на благо Мурум, у господина не возникнет ко мне никаких вопросов.

— Твои методы поставят клан под удар быстрее, чем я успею повторить «Ну я же говорила!». — Йон, глядя на уперевшую руки в бока Ланеску, усмехнулся. Эта ситуация сама по себе выглядела столь абсурдно, что у любого из подчинённых Бестии, стань он её свидетелем, остановилось бы сердце. — Китеж — не пустоши, в которых можно творить всё, что заблагорассудится!

— Эту свирепость — да на благое дело…

— Помни: я тебя предупредила! Нойр не так прост. Как минимум, внимания заслуживает то, что Дорш играет в молчанку, отказываясь говорить, как именно ему удалось сокрыть истинные способности сына. — Женщина поджала губы, окончательно порушив образ земного воплощения вселенского зла. Если бы Йон знал, что Ланеска так ведёт себя лишь наедине с ним…

— О моём существовании знают считанные единицы, а менять лица, словно маски — моя работа. — Налетевший порыв ветра растрепал прежде аккуратно уложенные волосы человека, примерившего маску молодого мужчины. То, как Йон разговаривал с высокопоставленной аристократкой в лице Ланески не было наглостью — лишь пониманием границ, которые не стоило переступать. — В худшем случае я вернусь домой как проигравший, но и это принесёт нам пользу.