какие-либо иные. В 16:30 Дайер лично повел гуркхских, сикхских, пуштунских и белуджийских стрелков на Джаллианвала-багх и без всякого предупреждения приказал открыть огонь. Солдаты перекрыли узкий проход к площади, а стены были слишком высоки, чтобы взобраться на них, и выхода у собравшихся не осталось. Официальные власти признали убитыми 379 человек. Конгресс называл числа более тысячи.

Действия Дайера быстро осудили. Уинстон Черчилль (1874–1965) назвал этот массовый расстрел «беспрецедентным в современной истории Британской империи… экстраординарным событием, чудовищным событием, событием, стоящим особняком и отвратительным исключением». Рабиндранат Тагор, посвященный за свои литературные заслуги в рыцарское достоинство, в знак протеста против этой бойни отказался от рыцарства. Ганди объявил греховными «любые виды и формы сотрудничества с этим сатанинским правительством».

Несколько месяцев спустя Дайера вызвали на допрос в Лахор, где он подтвердил факт расстрела и заявил, что рассчитан он был на то, чтобы подорвать моральный дух мятежников. Дайера отправили в отставку, но его возвращение в Англию шумно приветствовалось твердолобыми тори и юнионистами, которые считали, что Британская империя держится на завоеваниях, а не на партнерстве. Обожествление Дайера послужило только усилению индийского противостояния британскому правлению.

Ганди отреагировал на бойню в Амритсаре, объявив голодовку. Для Махатмы голодовка служила оружием, которое слабый и бедный мог применять против самых могучих противников. Он также видел в ней способ искупить свои собственные грехи, ошибки и недостатки. Как писала Венди Дониджер, «голодовка Ганди в первую очередь была нужна, чтобы управлять самим собой, затем, чтобы управлять своими людьми, объединив их в протесте, но удержав от насилия, и наконец, чтобы управлять британцами, чтобы заставить их выпустить его из тюрьмы и позволить ему наконец успокоить Индию».

Смерть Тилака в 1920 году оставила Ганди бесспорным лидером Конгресса. Под его руководством организация, которую когда-то презрительно называли клубом политических споров для верхушки среднего класса, превратилась в представительный орган, пустивший корни в деревнях и маленьких городках, и в эффективную иерархическую структуру. В 1920 году в Нагпуре, в центре Индии, на съезд ИНК было созвано 14 000 делегатов. Ганди делал акцент на массовое гражданское неповиновение, стремясь привить интерес к политике самым многочисленным слоям населения, особенно в аграрных районах, где проживало почти 90 % населения Индии. Тысячи юристов и других специалистов из высших каст были направлены в деревню, чтобы вербовать новых сторонников. Для большинства из них это был первый опыт общения с обедневшими массами. Ганди занимался и выездами к рабочим, которых насчитывалось немного, меньше процента населения в 1920-е годы. Но рабочий класс был важен, поскольку концентрировался в крупных городах.

Растущая пропасть между индусами и мусульманами тревожила Ганди. Он верил, что если Конгресс поддержит движение в поддержку халифата, которое образовалось в годы Первой мировой войны, чтобы не допустить отправку мусульманских войск в Константинополь для борьбы против халифа, то появится возможность объединения двух сообществ, «какой не случалось сотни лет». Когда Севрский мирный договор стер Турцию с карты, а вместе с ним и контроль халифа [31] над мусульманскими святыми местами, движение набрало силу. Его лидеры так хотели привлечь поддержку индусов, что сказали Ганди о подготовке запрета на убийство коров – он не обратил на это внимания.

В декабре 1921 года Конгресс уполномочил Ганди начать кампанию гражданского неповиновения. Обещая сварадж (самоуправление) за год, Махатма призвал своих последователей демонстративно нарушать британские законы. Гражданским служащим следовало оставлять рабочие места, не следовало платить налоги, решения суда следовало бойкотировать. Если Индия станет неуправляемой, британцам придется уйти.

Но Индия оказалась не готова к мировоззрению Махатмы. В феврале 1922 года группа сторонников Конгресса и движения в поддержку халифата была обстреляна полицией в деревне Чаури-Чаура в Соединенных провинциях. В ответ толпа подожгла полицейский участок. 20 полицейских, пытавшиеся выбраться из горящего здания, сгорели заживо или были порублены на куски под крики: Махатма Ганди ки джай! («Победу Махатме Ганди!»). Сам Ганди пришел в ужас, призвал прекратить кампанию, объяснив своим последователям, что народные массы нужно воспитывать с нуля, и взялся за прялку. Прялка стала одновременно и практическим инструментом для достижения свадеши путем производства хлопковой нити, и могучим символом единства перед лицом угнетателя, и духовным упражнением. Британцы ответили Ганди, приговорив его к шестилетнему тюремному заключению, хотя меньше чем через треть этого срока его пришлось освободить по состоянию здоровья.

Политика поляризации

После неудачной попытки организовать гражданское неповиновение Ганди удалился в свой ашрам неподалеку от Ахмедабада, где его можно было увидеть сидящим за прялкой, проводящим ежедневные коллективные молитвы и голодающим в знак протеста против актов несправедливости. Его уход из ряда активных политиков начался в 1927 году, когда Конгресс заявил о непризнании комиссии Саймона. Учрежденная консервативным правительством Стэнли Болдуина, эта комиссия должна была проверить, как проходят реформы Монтфорда и подготовить конституцию для автономной Индии. Конгресс возмутился тем, что в комиссии нет ни одного индийца, и проголосовал за то, чтобы бойкотировать ее работу «на любой стадии и в любой форме», а затем впервые решил поставить своей целью полную независимость от Британии. Через год представители всех основных групп предложили свою схему конституционной реформы.

Одобренный Конгрессом в декабре 1928 года так называемый доклад Неру, изданный под председательством Мотилала Неру (1861–1931), постановил, что следующим непосредственным шагом для Индии должен стать статус доминиона как удачно зарекомендовавший себя в Канаде, Австралии и других бывших британских колониях, получивших самостоятельность. Индия должна стать федерацией, имеющей в административном центре парламент из двух палат, которому подотчетны министерства. В данном докладе отвергалась идея об отдельных электоратах для уязвимых групп, вместо этого предлагалась их защита при помощи системы резервирования мест в парламенте.

Хотя Джинна ратовал за государство, созданное на основе одной лишь религии, его ислам был умеренным и прогрессивным. Говорят, что он не мог цитировать Коран и редко молился в мечети

Против доклада выступили радикалы Конгресса, усмотревшие в принятии статуса доминиона шаг назад в движении к полной независимости, о котором объявили годом ранее. Отказ от принципа раздельных электоратов обозлил Мусульманскую лигу, которую возглавлял Мухаммад Али Джинна (1876–1948). Как и Ганди, Джинна изучал право в Иннер-Темпле и в 1896 году стал самым молодым барристером в Индии. В 1906 году, через два года после возвращения в Индию, чтобы работать единственным в Бомбее адвокатом-мусульманином, он вступил в преимущественно индусский ИНК. В 1913 году он возглавил Мусульманскую лигу. Его влияние в Индии до периода независимости объяснялось качествами блестящего политика, хотя до сих пор звучат мнения, будто его концепция отделения Пакистана была нужна только ради серьезных привилегий для мусульман или даже персонально для него.

Неприятие Мусульманской лигой доклада Неру ускорило неизбежный разрыв ее рабочих отношений с Конгрессом. Для многих мусульман силы, к которым переходила центральная власть, подкрепляли мнение, что Британский Радж сменится Раджем Конгресса, ограничивающим доступ мусульман к власти и возможности защищать свои интересы в будущей демократической и независимой Индии.

В декабре 1929 года конференция Конгресса в Лахоре стала переломной для сил освободительного движения. В полночь накануне Нового года трехцветный флаг независимой Индии взвился над берегами реки Рави под крики «Инкилаб зиндабад!» («Да здравствует революция!»). Ганди объявил 26 января 1930 года Днем независимости и представил вице-королю лорду Ирвину (1881–1959) программу из 11 пунктов, которая в случае принятия автоматически даровала Индии независимость. И, чтобы надавить на британцев, была объявлена самая зрелищная сатьяграха – соляной марш.

Полиция применяет латхи со стальным наконечником против участников соляного марша, пришедших в Данди. Эта сцена запечатлена в фильме Ричарда Аттенборо «Ганди»

Еще с эпохи Великих Моголов добыча и продажа соли была государственной монополией. Налог был минимален, менее трех анн [32]