– Я знаю про Матиса.

– О как…

Сесилия сделала шаг назад. Вроде бы ничего и не сказал, а сердце словно рукой в железной перчатке сжали. Глупо, наверное, но она не в силах была побороть нелепую обиду.

Тоже нахмурилась и, не скрывая накативших негативных эмоций, сказала:

– Конечно. Ты знаешь!.. Ты все всегда знаешь! Но почему-то молчишь, ничего мне не говоришь.

Взгляд Алекса изменился. В нем появилась та самая пугающая темнота и опасность, которую ей удалось увидеть в день знакомства. И которая заставила ее поспешно покинуть неприветливый особняк.

Сесилия интуитивно выпрямила спину, приготовившись к неприятному разговору.

А как все хорошо начиналось…

Но она не позволит собой манипулировать.

Если Алекс хочет ее видеть в качестве подруги, любовницы – на большее она не претендует, – то он должен уважать ее. Признавать ее интересы.

– Сесилия, ты выбрала неправильный тон для разговора, – не размыкая губ, чеканя каждое слово, произнес Алекс.

– Возможно. Но я устала от недопонимания, майстрис Смотрящий. – Она не заметила, как в ее словах просочился яд. – Несколько дней я прошу тебя рассказать, в чем дело. Ты постоянно уходишь от ответа. Меня это нервирует. Я ждала тебя, чтобы сообщить новость. В ответ же ты спокойно мне говоришь, что все знаешь. А если бы я поддалась на уловку Вивьен и сейчас оказалась бы в подстроенной ей ловушке? Что бы тогда, Алекс?

– Но ты не же поддалась, – еще жестче сказал Алекс.

Всего несколько брошенных слов, а между мужчиной и женщиной внезапно развернулась пропасть.

Странная. Пугающая до дрожи.

Сесилия привыкла самостоятельно справляться со страхами, поэтому не отступила и сейчас.

– Благодарю за урок, Алекс. Я его запомню.

Больше она не видела смысла разговаривать.

Да и проживать в доме Алекса.

Она развернулась, намереваясь уйти с гордо поднятой головой, хотя у Сесилии подгибались ноги, и вся ее женская сущность кричала «нет», пораженная развернувшейся нелепицей, которая приобретала вселенские масштабы, но мужская рука не позволила.

Алекс сжал ее чуть выше локтя, резко развернул Сесилию и рванул на себя.

– Ты чего надумала, малика?

– Пусти.

– Никогда! – не сказал, прорычал Смотрящий, отчего по спине Сесилии побежали мурашки, чтобы в следующее мгновение смениться обжигающей волной. – Слышишь меня? Никогда никуда я тебя не отпущу! И выброси всю ту дурь, что ты сейчас надумала, из головы. Немедленно!

Сесилия задохнулась.

Открыла рот в надежде, что ей удастся поставить Бардока на место, несмотря на разволновавшееся не на шутку сердце, но мужчина не предоставил ей такой возможности.

Он снова набросился на ее рот с поцелуем.

Никогда ранее Алекс не целовал ее так. Словно одновременно наказывал и просил простить. Его губы мяли, покусывали и сразу же поражали своей лаской, трепетностью прикосновения. Его язык уперся в ее губы, требуя впустить его внутрь. Сесилия подняла свободную руку, чтобы ударить Алекса по плечу, но… не смогла. Вместо этого запустила пальцы в его волосы, теша себя иллюзией, что она хотя бы немного контролирует ситуацию, не позволит ему оставить ее.

Пусть удерживает… еще…

– Когда звонила Вивьен?

За этот вопрос Сесилия готова была его убить.

После последних слов, после обжигающе-горького поцелуя снова возвращаться в реальность было невыносимо трудно.

Сесилия хотела сделать шаг назад, отойти, но ей никто не позволил.

– Меньше часа.

– Хорошо.

Темные глаза Алекса Бардока окончательно приобрели черный оттенок.

Сесилия пила чай. Конечно, с бергамотом. Напиток бодрил. То, что надо. От вина она отказалась.

Непонятно, как ее организм отреагирует. Лучше ограничиться чаем.

В доме стояла оглушительная тишина. Лишь часы в гостиной медленно отстукивали вечность.

За окном стояла безветренная ночь. Тихая.

Все же Сесилия не ошиблась с выбором района. Крамас никогда не спал. Рядом с ее домом лишь иногда прогуливались запоздалые весельчаки да хмельные нонны, что искали приключений и покровителя на ночь.

Сесилия сидела в гостиной в неглубоком кресле. Ноги укрыла тонким платком. Кресло стояло таким образом, что просматривалась входная дверь. Она увидит, кто войдет.

Сделав небольшой глоток, Сесилия поставила чашку на невысокий столик.

А вот и поздняя гостья.

Вивьен ответила сразу же, как только Сесилия сделала ей обратный вызов. Все такая же заплаканная, кузина выглядела очень несчастной. На ее щеке красовалась новое бардовое пятно.

– Приезжай ко мне. Хватит, Вивьен. Я все знаю, – сказала спокойно Сесилия.

– Знаешь? Все?

– Да.

– И что… ты знаешь?

– При встрече.

– Ты ничего не можешь знать! Ничего! – Злобная гримаса исказила и без того потрепанное лицо Вивьен, сделав ее разом старше лет на пятнадцать.

– Не кричи. Не стоит этого. Я сейчас отправляюсь в свой съемный дом. Адрес, думаю, ты знаешь. Пришло время поговорить.

Вивьен оскалилась.

– А Бардока тоже захватишь? Ты же теперь с ним, да?

– Бардок… Не знаю. Мы с ним поругались. Я сказала, что подозреваю твоего любовника в покушении на себя, он отреагировал довольно… неадекватно.

Вивьен замерла. Она сидела теперь на кровати.

– То есть… ты реально все знаешь?

– Приезжай. Я буду ждать. Лучше без Матиса. Я буду в своем доме с охранником, который не пустит в дверь ни одного мужчину.

Вивьен заправила волосы за ухо и медленно кивнула.

– Жди.

Сесилия и ждала. Добралась она до съемного дома быстро. С ней отправился тот самый шкафоподобный молчаливый охранник. Как выяснилось, его звали Уорк. И то его имя сообщила горничная, что в спешке провожала ее, сетуя, куда же молодая и неокрепшая лесса собралась на ночь глядя.

Все же правильно Сесилия сделала, что не вернула дом арендаторам. Рано еще…

Он встретил ее тишиной и легкой пылью, что успела осесть на мебели.

Сесилия с помощью электронагревателя вскипятила воду, заварила чай. Он ей необходим, а с влиянием позднего чаепития будет разбираться потом.

Сесилия думала, что будет нервничать, злиться или даже плакать.

Нет.

Хвала Праматери, она сохраняла полное спокойствие.