Когда, наконец, им удалось выбраться на шоссе и остановитьтакси, Шура выглядела так, будто только что выиграла соревнования оленьихупряжек, причем бежала вместо оленя.

— Думаю, медсестра охотилась за фарфором, —высказала она свое мнение, когда смогла немного отдышаться. — Наверняка пополиклинике пошел слух, что пожилому коллекционеру ходят делать уколы. Кто‑тоэто услышал, пораскинул мозгами и подослал вместо настоящей медсестрыподдельную. Все очень просто!

— Да, просто, — подтвердил Костя. — Толькоподозрительно. Этих двоих на мотоцикле нельзя списывать со счетов. Ну и вашСильвестр, черт бы его побрал, может оказаться прав. Вдруг Фофанова и слесаря —того? Получается целая криминальная история. Может, стоит ему позвонить?

— Сильвестру Бессонову? — оживилась Шура. —Да, наверное, нужно. Хотите, я сама ему позвоню? — Не получив возражений,она принялась возиться с мобильным телефоном, соединилась с абонентом иблестяще провела беседу, не сказав ровным счетом ничего полезного. Наконец,устав от вопросов, на которые у нее не было ответов, она обратилась к Тоне:

— Сильвестр Семенович хочет поговорить с ЛеонидомНиколаевичем.

Тоня вытаращила глаза:

— Но я не знаю, как дядя на это отреагирует.

— Тут нужно выбирать, — вмешался Костя. — Илинянчиться с дядей, или искать правду. Ты же поручила этому человекурасследование, как же теперь отстранять его отдела?

— Ты прав, ты абсолютно прав, — пробормоталаТоня. — Шура, диктуй наш адрес Сильвестру Семеновичу. Пусть приезжает какможно скорее. Дома сейчас, наверное, такое творится! Не представляю, как дядяЛеня все это пережил!

Как выяснилось через короткое время, дядя Леня пережил «всеэто» просто отлично. Друзья нашли его сидящим в центре комнаты на диване. Дымящейсясигаретой он вычерчивал в воздухе фигуры, припоминая все новые подробностислучившегося. В ложах бенуарa сидела благодарная публика: бывший Тонин мужРоман Потапов, его «огнедышащая» тетка Изольда и Герман Лазовенко — братпокойной жены Леонида Николаевича, а попросту говоря, его шурин.

Он был частым гостем в доме и принимал участие во всех мало‑мальскиважных событиях: приезжал на праздники, советовал, куда в наступившем годулучше отправиться отдыхать, знакомил с полезными людьми. Всю жизнь он заведовалкакими‑то складами, еще с советских времен сидел на продовольствии.Несмотря на опасную близость к продуктам питания, фигуру сохранил отменную,молодцеватую. У него было смуглое лицо с коварно раздвоенным подбородком исильный взгляд, натренированный на грузчиках, кладовщиках и экспедиторах.

В настоящий момент он расположился по правую руку от ЛеонидаНиколаевича и пощипывал себя за нос, то и дело оглядывая разгром, царивший вкомнате. Все здесь было открыто, выдвинуто, перевернуто, опрокинуто и разбросано.Впрочем, никакого вандализма: битого стекла, сломанных или раздавленных вещей,сорванных занавесок — только беспорядок. В комнате что‑то поспешно, нотщательно искали.

— Вот, Антонина, полюбуйся, какие звери водятся врайонных поликлиниках! — подался навстречу племяннице ЛеонидНиколаевич. — И кто бы мог подумать, что эта гадина окажется такойсильной!

Тоня подбежала к нему сзади и обняла двумя руками за шею,возразив:

— Но, дядь Лень, вряд ли к тебе приходила настоящаямедсестра. Это была какая‑то воровка или еще того хуже.

Сидячих мест в комнате осталось немного, и друзья Тони,высказав свою долю сочувствия пострадавшему хозяину, заняли два стула, стоявшиху окна. Роман Потапов наблюдал за Костей Чихачевым с опаской и неудовольствием.Его тетка тут же это заметила и громко сказала, ни к кому конкретно необращаясь:

— Тонечке нужно побольше бывать дома. Я понимаю, что еезовут разлечься, и отказаться от соблазнов бывает трудно. Но настоящие друзья всегдавойдут в положение и поддержат в трудную минуту.

— Будь она дома, тоже получила бы по голове, —лениво заметил Герман, и Изольда мгновенно расширила глаза и прижала руки кгруди:

— Конечно‑конечно, это счастье, что Тонечкаотдыхала, пока ее дядя лежал на полу связанный.

Изольда маскировала свой нрав когда с блеском, а когдадовольно топорно. Цели ее на сегодняшний день были неясны. То ли она собираласьприбрать к рукам Леонида Николаевича, то ли задумала вернуть своему племянникусбежавшую жену. Герман Лазовенко был для нее новым персонажем. Что это зазверь, она понять еще не успела, поэтому вела себя осторожно. Впрочем, былоясно, если ей удастся отыскать его слабые точки, она не просто нажмет на них,но продавит до костей.

— А Тоня вовсе и не отдыхала, — заявила Шура,поиграв желваками. Если бы ей позволили, она бы с удовольствием сразилась сдраконом и загнала его в логово хвостом вперед. — За вашей племянницей,Леонид Николаевич, снова охотились люди на мотоцикле. Пришлось вступить с нимив бой прямо на улице. Есть пострадавшие — один известный психолог, которомуразбили голову. Поэтому мы очень разволновались, когда узнали про то, что вквартире тоже побывали преступники…

— И мы вызвали сюда частного детектива, — закончилза нее Костя.

Общая реакция на это заявление оказалась ярко негативной.

— Что такое? — удивился Герман, сделав бровидомиком. — Какой это частный детектив? Вы спятили? Они слишком дорогоберут. Если у вас неприятности, нужно было сказать мне. Есть человек, которыйможет уладить любое дело за сущие копейки.

— Антонина, это просто ни в какие ворота нелезет! — воскликнул Леонид Николаевич, едва не уронив сигарету на ковер.

— Кто это за тобой охотится? — подал голос РоманПотапов, посмотрев на Тоню с тем неудовольствием, которое так любятдемонстрировать слабые мужчины в домашней обстановке. — Почему ты ничегомне не сказала?

— Она сказала мне, — спокойно ответил Костя. В егоглазах застыло какое‑то нехорошее спокойствие. Такие глаза бывают учеловека, который твердо решил отравить жену и в последний раз слушает, как онаего распекает.

— Я просто говорю, что тоже мог бы помочь, —буркнул Потапов.

Роман был смазлив, но в остальном скроен по средним меркам иабсолютно невыразителен. Дослужившись до небольшого начальника в компании,торговавшей недвижимостью, он почувствовал себя неуютно. Должность былавеликовата для него, он изо всех сил пытался соответствовать, но его потугивыглядели жалко, и он обозлился.

Когда муж получил повышение, Тоня обрадовалась за него. Онасчитала, что ее первый избранник мил, немного наивен, великодушен и оттогобеззащитен перед лицом хищников, обитающих в столичных офисах. Но вскоре сталоясно, что он воспринял это повышение не как пропуск в будущее, а как тяжелуюповинность. На долю Тони выпало слушать его нытье и служить живым противовесомего пессимизму. В конце концов ей это надоело, и она от него ушла. ОднакоПотапов не терпел столь крутых перемен. Он отыскал лазейку в ее дом, окруживЛеонида Николаевича своей навязчивой дружбой. К сожалению, тот не видел в этомничего ужасного. Вникать в тонкости и анализировать чужие чувства было не в егохарактере.