Он оценил графа по достоинству. Тому было страшно, оченьстрашно, но отступать Раган не собирался.

– Вы не поняли, милорд. Повторяю, речь не идет о крайнихмерах. Но мы можем мешать – бескровно, зато нешуточно… Что, если достаточносерьезные инстанции обратятся к наместнику императрицы с покорнейшей просьбойповлиять на графа Гэйра, устраивающего авантюры, коих благородным ларам никакне следует устраивать? Не исключено, что наместник и не подозревает о вашемприсутствии здесь…

Сварог сжал зубы. Угроза и впрямь нешуточная. Наместник,конечно же, сообщит обо всем министру двора, и весть о пребывании здесь Сварогадолетит до тех, кто способен все погубить. То самое, чего боялся Гаудин… И всеже время есть – Раган не станет поднимать шума раньше времени. К наместнику онпобежит не раньше, чем сам найдет Делию – или узнает, что ее нашел Сварог. Естьвремя, есть…

– Вы меня лучше не злите, – сказал Сварог. – Ужесли разговор у нас пошел циничный и бесцеремонный – что мне мешает прикончитьвас здесь же?

– Здравый смысл. Вы не станете навлекать лишние хлопоты нахозяйку этого уютного заведения. Надеюсь, у вас не возникло детской мыслисообщить мой здешний адрес местной полиции? Видите ли, есть неписаные правилачести для благородных людей из серьезных контор… Разведчиков моего ранга неарестовывают, это было бы слишком вульгарно. Равным образом и начальниккакой-нибудь из ронерских разведок чувствовал бы себя у нас в полнойбезопасности. Этикет… Граф, я не расцениваю ваш отказ как сигнал к немедленномуоткрытию военных действий. Но вы, конечно, понимаете, что мы постараемсяпредотвратить любые… неожиданности. В конце концов, если придется выбирать межвозможной потерей для нас трех королевств и жизнью одной-единственной особы, мыпредпочтем скорее, чтобы эти земли остались в прежнем состоянии, так никому ине доставшись. А там видно будет…

До этих его слов еще оставалась зыбкая надежда накомпромисс. Теперь она растаяла. Слова графа означали примерно следующее:

«Пусть весь мир летит к чертям, лишь бы мы остались присвоем корыте». А такая философия всю сознательную жизнь выводила Сварога изсебя – но раньше у него не хватало возможностей мешать тем, кто по этойфилософии живет…

– Ладно, – сказал Сварог. – Надеюсь, неясностеймеж нами не осталось.

– Надеюсь, – любезно поклонился граф.

«Врагов прибавляется, – думал Сварог, спускаясь полестнице. – Главная сложность, кажется, не в том, чтобы отыскать Делию, ав том, чтобы, найдя ее, сохранить это в тайне от своры конкурентов…»

Проходя через трактир, он присмотрелся – ага, так и есть! Ввысоком зеркале отражались двое дворян, они старательно, споря и мешая другдругу, гоняли пальцами квадратики в коробочке…

В особняке графини произошли некоторые перемены. По саду прохаживалисьнесколько незнакомых Сварогу дворян в запыленной дорожной одежде. В отдалении,возле конюшен, слуги прогуливали коней, прежде чем напоить. Все новоприбывшиеувешаны оружием.

– Ничего, что я проявила инициативу? – спросилаМаргилена, когда он вошел. – Вызвала из графства десятка два отборныхпрохвостов, еще до твоего приезда. Только что добрались.

– Все правильно, – сказал Сварог. – Мало ли какиегости могут нагрянуть. Покажи-ка мне эту штуку, никогда прежде не видел.

Графиня положила ему на ладонь круглый камешек взамысловатой оправе: знаменитый таш.

На острове Дике добывали камни с весьма необычнымисвойствами, в том числе и эти, черные с золотисто-зелеными прожилками, сидевшиев породе гнездами, как горный хрусталь. Как объяснили Сварогу в Магистериуме,минерал этот приобрел свои загадочные свойства предположительно подтысячелетним воздействием проникавшего в земную твердь потока апейрона. Еслиразрезать камешек пополам, отшлифовать половинки в виде полусфер, заключить ихв оправу, сплетенную из полосок латуни, меди, стали и золота, а потом коснутьсясвинцовой иглой – два человека с помощью этого устройства смогутпереговариваться, даже находясь на противоположных концах планеты. Можноразделить камень и на десять частей – смотря сколько абонентов вы намереныиметь. Львиная доля добытого камня уходила, понятно, на нужды военных иполиции, но кое-что доставалось и почтарям с дворянами. В чем тут секрет,Магистериум так и не доискался, но в утешение себе вспоминал, что точно так жеобстоит и с электричеством, и с антигравитацией, которыми широко пользуются вбыту, так и не проникнув в их суть…

Попадались минералы и с более удивительными свойствами – нов том-то и пикантность, что эти свойства обнаруживались чисто случайно, методомтыка. И, вполне возможно, иные камни, пока употреблявшиеся одними ювелирами,скрывали и более поразительные качества…

Сварог вернул графине таш. Она, улыбаясь во весь рот,показала в сторону:

– Вот, полюбуйтесь. Одна из первых жертв чумы.

В уголке сидел граф Дино и, отрешившись от всего сущего,гонял квадратики указательным пальцем.

– А вот и я, – раздался знакомый голос, весьма веселый.

В дверях стояла Мара. Сварог хмуро уставился на нее, отметилраспухшие губы, наливавшиеся на шее синяки и перстень на пальце – огромныйжелтый алмаз, окруженный сапфирами. Открыл было рот, но перехватил ироническийвзгляд графини и заткнулся, не произнеся ни слова. Молча подошел, сдернулчересчур широкий для ее пальца перстень и с размаху запустил в распахнутоеокно.

– Но это же военный трофей, – грустно сказалаМара. – Я вполне заслужила.

Вопрос, конечно, философский: неосознанное бесстыдство неесть ли невинность? Но Сварога не тянуло к философии. Он смотрел на искусанныегубы, невинное личико, и сердце щемило в приливе двух противоположных чувств:то ли обнять ее, то ли врезать как следует.

– Обошлось? – спросил он сухо.

– Как нельзя лучше для меня и как нельзя хуже длянего, – Мара потерла шею ладонями. – Синяки останутся. Фантазия унего самая гнусная…

– Избавь меня от подробностей.

– Это же для пользы дела, – она всерьезнедоумевала. – Нет, ты в самом деле сердишься? Но это же для пользы дела,мне хорошо только с тобой…

Графиня за его спиной откровенно фыркнула.

– Ступай в ванную, отмойся, – сказал Сварог.

– Как по-твоему, что это такое? – Мара расстегнулапоясок и подхватила на лету выпавшую из-под платья книгу в темно-красномпереплете, усыпанном странными белыми знаками. – У него это былаединственная на незнакомом мне языке… Не есть ли это то самое, что мы искали?

– Господи боже мой, – сказал Сварог оторопело. –Он же обязательно заметит…

– Он уже ничего не заметит, – Мара выдернула из-подворотника приколотую там обыкновенную швейную иголку и, держа двумя пальцами,показала ему. – Когда я ее воткнула, он не заметил… Нас хорошо учили. Ну,я пошла в ванную.