— Виконт воспринял вас за одну из тех девушек, что жаждут внимания, но он очень раскаивается…

— Я поняла вас, — перебила собеседницу. — Благодарю. Виконт прощен, но пусть не подходит. Видеть его не желаю, — я присела и, резко развернувшись на каблуках, убежала.

От лестных слов, горели щеки, но за эти дни я стала излишне подозрительной.

«Если любит — пусть женится!» — шамкая, поучала нас с сестрой старенькая бабуля. И я впервые оценила ее житейскую мудрость. А что, пусть так, чем по кустам ко мне пристает! А пока не верю!

Обернулась в поисках Терезии, но поймала жадный взгляд виконта. Он смотрел так соблазнительно, будто обволакивал сахарным сиропом. Занервничав, потянулась к вееру, подаренному графиней, и вспомнила, как вручая его, Терезия напутствовала: «Будешь отмахиваться от назойливых кавалеров. Не сабля, но тоже больно. А какой урон мужской гордости!»

И вот теперь мне показалось, что Брефет просто хочет взять реванш.

Отводить взгляд не стала. Но чтобы скрыть неловкость и смущение, хотела спрятаться за веером, однако, вспомнив, что каждый жест что-то означает, начала медленно складывать…

— Кризель! — послышался гневный оклик. Ко мне через весь зал неслась Терезия. — Ты что творишь!? — взорвалась она, гневно сверкая глазами. — Похлопывание чуть раскрытым веером по ладони означает ожидание. А если медленно сложить его в ней же — дословно переводится: приходите, я буду ждать!

— Ой! — только и смогла пропищать я.

— А хотя, если подумать, соперничество должно подстегнуть Олистера.

— Да не хочу я быть избранной! — от волнения вскипела я.

— Тогда точно станешь! — улыбнулась она.

— Предлагаешь начать вешаться принцу на шею?

— Попробуй. Но от судьбы не уйдешь, чего бы не вытворяла.

— Я провалю это испытание!

— Спасибо за предупреждение, — улыбалась графиня, уводя меня в кабинет Гатара.

Стоило увидеть в кабинете лекаря толпу сидящих господ, повернулась к Терезии, но проныра развела руками и скрылась за дверями.

— Баронесса Кризель Лавира! — приветливо произнесла графиня Верезия, и я поняла, что второе испытание началось. — Сегодня мы оцениваем образованность претенденток… — сердце пропустило удар.

«Моя образованность в этом мире на уровне земной блондинки!» — я сжала кулаки и попыталась успокоиться. Тем временем, распорядитель, привередливый дядька, сейчас находившийся в хорошем расположении духа и противно улыбавшийся тонкими губами, подхватил:

— Ведь это совершенно необходимо для будущей невесты Его Высочества и будущей королевы!

Наверно, эти фразы произнесли намерено, чтобы проследить за мимикой, блеском глаз, но мое лицо исказилось от ужаса, когда, вглядываясь в незнакомые лица сидящих передо мною людей, поняла, что стою перед королевой-матерью.

«Я же не присела!» — покраснев, опустилась, как можно ниже. С королевой шутки плохи.

Она, оценив мой испуг, поняла его по-своему:

— Даже если ваши познания не идеальны, немного стараний и усидчивости — и вы станете первой! — Ремизель помолчала, а потом добавила: — Во всем!

И я поняла, что будущую принцессу вымуштруют, выдрессируют, научат подчиняться правилам и этикету, чтобы ночью спросонья вскочила и ответила без запинки. А еще судьба кому-то подарит венценосную свекровь, у которой невестка будет ходить по струнке и открывать рот только с позволения. Если и мелькала шальная мысль провалить конкурс, то теперь от страха я невольно мгновенно поглупела и разучилась говорить…

— Не бойтесь, дитя, — улыбнулась Ремизель. — Я верю в вас.

Звучало пугающе. Разочаровать королеву — что может быть хуже?!

— На примере соседнего государства Мевертау объясните причину возвышения и падения династии Бехайнов, — произнес распорядитель, и я захлопала глазами, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить из прочитанных хроник. Но в голове царила абсолютная пустота.

— Так что же вы поведаете нам? — насмехался толстяк, почуяв мое смятение. Он и раньше не вызывал симпатии, то теперь его подобострастное, услужливое лицо, покрытое бисеринками пота, начало вызывать отвращение.

Я набралась дерзости и ответила:

— Скажу, что у победы — много отцов, а поражение — всегда сирота.

На некоторое время в зале воцарилась тишина. Люди осмысливали сказанное. Дамы захихикали, но королева смысл уловила быстро. Она даже снисходительно улыбнулась.

— И как это объясняет вопрос? — не унимался распорядитель.

А что я могла сказать? По Марксу про налоги, ослабление власти и недовольство масс? Ознакомить их с тезисом: низы не хотят — верхи не могут? Революция и насильственная смена власти? Что булыжник — орудие пролетариата? Да у этих выскочек аристократов глаза на лоб вылезут, объявят мятежницей и запрут в тюрьме. Не, не хочу! Поэтому и начала юлить:

— Успех притягивает людей. Приятно считать, что приложил руку к величию государства. Но стоит начаться неприятностям, ответственность перекладывается на плечи правителя… — да, я тыкала пальцем в небо, надеясь угодить в банку с вареньем. Но пусть училась с троечки на четверочку, что-то историчке вбить в мою дубовую голову удалось. Эх, знала бы, что придется держать экзамен перед королевской семьей — закономерности исторического «абсцесса» зазубрила бы. Да кто ж знал?! Я продолжала: — Твердая власть, порядок и мудрость монарха — принимаются, как должное. Но интриги, подковерная борьба, осложненные природными неурядицами, приводят к ослаблению власти, чем тут же пытаются воспользоваться наместники провинций…

Выражение лица королевы менялось ежесекундно. Последние слова я почти шептала, опасаясь, что сказала нечто непозволительное.

— Вы не назвали ни одного имени! — встрял один из присутствующих мужчин, неизвестный мне.

— Это и не важно, — возразила королева. — Следует уметь видеть основное, а не мелочи.

Ремизель окинула меня пытливым взглядом, пробирающим до озноба, и махнула рукой.

— Вы свободны.

Я выползла через хорошо знакомый запасной выход. Знакомая галерея, та же дорога… На ватных ногах я вышла в сад.

«Да пусть хоть под каждым кустом таится по виконту, сейчас я просто не высижу в тесной комнате!» — и пошла все к любимым качелям.

«По пять минут на восемнадцать участниц — примерно час — полтора часа у меня есть» — решила я, но чтобы не искать приключений и ни с кем не встретиться, к окраине парка шла окольными путями. По дороге, пока срывала душистую розу, исколола пальцы, погадала на цветке, похожем на бордовую ромашку… и вышло, что как ни крути, избранная. В расстроенных чувствах стала срывать любые подворачивавшиеся под руку цветы и безжалостно отрывать лепестки. То Брефет влюблен, то нет, то принц влюблен, то не избранная. Зато простое развлечение позволило отвлечься от тревоги и волнений и успокоиться. А потом пришло время возвращаться.