— Зачем вам армия? — Юрий вновь удивил его вопросом. — Управлять солдатами — то, чего вы хотите? С вашим умом вы могли бы выбрать любую сферу, любой университет.

Ральф не выдержал, расхохотался.

— Выбрать, может и мог, но, кто стал бы за этот выбор платить? В академии за меня платит армия.

— Я, — легко ответил его высочество. — Уверен, вы быстро вернете этот долг, сделав карьеру в моем правительстве.

Ральф мысленно подавился ответом. Что он ему, второй Фостер? Нашел гения! Грубо действуешь, высочество. Впрочем, такая лесть рассчитана как раз на солдафона. Вероятно, им его наследник и считает.

Ральф улыбнулся, плевать ему на чужое мнение, даже если это мнение будущего императора. Насадил на вилку морской гребешок (никогда не пробовал, только видел в книге по этикету), положил в рот. Странный вкус. Тает на языке и ни на что непохоже. Так себе удовольствие. Интриги, змеиный двор, и где-то здесь, в опасной близости к нему, сестре и Элизабет, шляются белые радикалы!

Он обвел взглядом зал, рассеянно отмечая хищный интерес родовитых гостей к их части стола. Ничего подозрительного, только нервы у него почему-то всё равно натянулись будто канаты. Озон и опасность, они прямо в воздухе.

Лиззи, рассмеялась на шутку Слоуна — он оказался вторым её соседом. А ведь и тогда, в больнице, она искала его, но нашла в кабинете Ральфа. Злость поднялась изнутри, заколола на кончиках пальцев, в хрустальных люстрах второй раз за вечер мигнул электрический свет. Ральф сжал челюсти. Спокойно, Бонк. Она ведь учится на медика… Мало ли у них общих тем?

— Не думал, что буду мечтать заглянуть в чужую голову, — покачал головой Юрий. — Мне безумно интересно, о чем же вы всё-таки думаете…

Ральф покрутил в руках фужер. Интересно ему. Отражение, искаженное на изогнутой стенке бокала, весело подмигнуло оригиналу. Ральф хмыкнул, посмотрел в синие глаза Юрия и, наконец, задал давно волнующий его вопрос:

— Вот и мне интересно, зачем вам я, ваше высочество?

Я смотрела в темные глаза господина Холда и видела в них себя. Кроваво-красный огонь, черный гриб взрыва на розовом предрассветном небе. Видела бегущих вперед мужчин, слышала полные ярости и боли крики. Алая кровь, но не на снегу — на зеленой траве. Давно весна на теперь уже имперском юге. Стала влажной сухая земля и стонет — она оплакивает погибших вместе с теми, кто остался в живых. Что есть несколько десятков, сотен и даже тысяч людей, когда речь идет о деньгах и величии? Парадокс, своими руками он никого не убил, только не смыть с них чужую кровь. Вот она война — прямо передо мной. Николас Холд, маршал Валлийской империи.

Пришел забрать меня? Будто я вещь, или трофей. Пресловутое «право сильного»? Впрочем, он ведь уже однажды забрал чудовище из Эдинбурга.

В люстрах мигнул электрический свет. Время остановилось. Темнота вокруг, тишина, пустота, и выбора нет, мой выбор — иллюзия. Мы оба знаем, когда-нибудь я скажу «да». Сейчас. Сладкой болью тянет живот, я устала её терпеть. Слишком устала.

— Я устал, Алина, — тихий шепот щекочет ухо. — Я не могу больше ждать.

Ветер гнет деревья к земле, в темном небе белым светом сияет луна. В тени высоких елей темнота играет в шахматы с временем, и воедино сливаются три совершенных лица. Император Александр, господин Николас, Никки.

Рука в руке, длинная челка, безразмерный балахон, мои пальцы откидывают волосы с его лица, открывая кровавую ссадину. Один удар сердца. Короткая стрижка, пруд смыкает над нами зеленые воды. Вдох. Спальня в мансарде. Желтый шелк на полу. Солнце на его щеках, мои руки в его руках. С самого детства мой. Николас Холд. Никки…

— Где сейчас Никки? — хрипло спросила я, цепляясь за его образ, как за спасательный круг. — Он вернулся?

Мягко стелется тьма, красный туман застит глаза, и сквозь алое марево я ничего не вижу. Нежный шепот тысячи голосов разрывает голову, я чувствую дыхание у своего лица и слышу злой вопрос:

— Зачем тебе Николас?

Выбор — условность, условности для людей. Рамки, законы, правила придуманы ими для них же. Мальчик знает зачем, он умеет управлять толпой. Но ты …моя девочка, зачем выбирать? Белый камень уместит троих. В чаще осеннего леса ты и двое мужчин. Отец и сын, сын и отец, на глазах друг у друга. Белые волосы зажаты в кулак одного, губы во власти другого. Младший ловит твой сладкий стон, а старший его причина. Тебе понравится.

Хохочешь? Смешно? Да-а-а… смешно будет наблюдать, как эти двое подыхают от ревности. Как оба сходят по тебе с ума, любят и ненавидят друг друга.

Скрежет металла по фарфору заставил Холда повернуть голову на звук. Госпожа Кэтрин не справилась с ножом, нарезая содержимое тарелки, и теперь громко смеялась над собственной неловкостью.

Господи, как же мне страшно. Страшно понимать, что обладая чудовищной силой, я теряю разум. Я сглотнула вязкую слюну и услышала вкрадчивый голос Юрия:

— Мне просто нравится ваше общество, Ральф. Может у меня быть невинная слабость?

* * *

Ральф чуть было не подавился этим идиотским гребешком. Невинная слабость? Нет, ну говорил бы Юрий о хорошенькой девушке, было бы даже мило. Но услышать такое о себе…как будто с ног до головы перепачкался в какой-то слизи. Рыбной, пожалуй. Знакомство с изысканной кухней вышло коротким. Гребешок он, наверное, больше в рот не возьмет.

Черт, ну это же невыносимо смешно! Ральф всё-таки хохотнул, не удержался. Помотал головой, быстро закинул в рот почти прозрачный кусочек мяса, чтобы слабое на него высочество отвалило со своими разговорами и дало ему наконец поесть.

Его поняли правильно, какое счастье. Юрий почтил своим вниманием Алиану, и Ральф, пользуясь относительной тишиной, прислушался к разговору Слоуна и Элизабет. Так и есть, обсуждают что-то медицинское. Настроение прыгнуло вверх. Конечно, на сытый желудок даже двусмысленные намеки наследника воспринимаются благосклоннее.

Гости утолили первый голод, хозяин вечера поднялся из-за стола, довольным взглядом обвел зал.

— Друзья! — начал Юрий.

Да уж, все тут большие друзья, так и норовят друг друга сожрать. Взглядом белокурой красотки напротив и вовсе можно убить. Это кому же так повезло? Ральф откинулся назад, повернул голову и посмотрел на сестру. Ани о чем-то говорила с Холдом. Интересно, она умудрилась где-то перейти дорогу супруге господина Дарема?

– … не боится замерзнуть, в саду приготовлен сюрприз! — выхватил он фразу из очередной речи Юрия.

Женщины опасны хотя бы тем, что действуют исподтишка. А если это очень богатая женщина, жена министра? Подгадить сестре у неё масса возможностей. Он помрачнел. Надо предупредить Алиану, чтобы была осторожнее.

Будущий император взмахнул рукой и приказал:

— Прошу за мной.

Дамы заволновались, мужчины, улыбаясь, вставали с мест, чтобы сопроводить своих спутниц к месту, где должен был быть обещанный сюрприз. Ральф рывком поднялся из-за стола и увидел, как Холд протянул сестре руку. Его высочество, направляясь к Лиззи, обходил свою «слабость» сзади, аккуратно придержав Ральфа за спину. Не обязательно было дотрагиваться до него, Юрий снова влез в чужое пространство. Впрочем, может высочество боялось, что он ненароком наступит ему на ногу?