– Я хотела сама пойти на рынок, но Аким Николаевич непозволил. Сбегал и еды приволок, да как хорошо все выбрал: капуста хрустит,огурчики крепкие, селедка – объедение, да и картошка выше всяких похвал. Одногоне пойму, отчего ты покупаешь такую красивую, розовую, а она по вкусу словнокалоша… Аким Николаевич же принес страшненькую, мелкую, а вкусная…

Свекор поднял вверх палец:

– Покупка продуктов не женское дело. К слову сказать, любоймало-мальски образованный мужчина в курсе: хочешь иметь здоровую супругу, неутомляй ее, а таскание сумок, набитых корнеплодами, противоречит слабой дамскойконституции и нежной физиологии. Нет, все надо делать по правилам. Мужвыполняет тяжелую физическую работу, жена готовит и присматривает за детьми.

Я уставилась на свекра. Надо же, в нем есть и положительныестороны. Лично мне нравится идея по поводу доставки харча с оптушки, но –маленькая деталь – ни Олега, ни Семена никогда нет дома…

– Всем привет, – радостно возвестил Олег, входя в кухню.

– Добрый вечер, сынок, – торжественно ответил свекор. – Ачто у тебя в руках?

– Раскладушка, – весело сообщил Куприн, – вот, специальносегодня пораньше выбрался, чтобы купить, а то неудобно как-то, Филя на полуспит, еще простудится!

Лерка ухмыльнулась:

– А Филечка уже сам себе кроватку приобрел, вон стоит,розовенькая, такая веселенькая…

Олег посмотрел в сторону стены, где приютился «сандвич», ивздохнул:

– Ну ладно, две так две, у нас часто гости бывают,пригодится.

– Картошечки хочешь? – предложила Тома.

– С селедочкой, – уточнил Олег, – эх, жаль, пивка не купил!

Филипп встал и вытащил из холодильника еще одну бутылочку«Бочкарева».

– Ну, я так и думал, что ты тоже пивко уважаешь!

Братья посмотрели друг на друга и улыбнулись. Я невольнорассмеялась. Однако гости не такие уж и противные.

– Вот здорово, – громко произнес Семен, входя на кухню, –все думаю, давно не собирались! О, пивко, селедочка, класс! Быстренько мненалейте и всего положите: капустки, огурчиков… Кстати, я тоже кое-чего принес,сейчас…

Он исчез в коридоре. Томочка наполняла тарелку мужа, Леркаосторожно откусила кусок колбасы и изрекла:

– Сплошной холестерин.

Аким поднял палец:

– Неверное замечание. Холестерин бывает разный, без негоневозможны многие процессы в организме, и всякий…

Лерка скорчила гримасу:

– Ну только без лекций, хорошо? Мы тут все с высшимобразованием.

– У меня только десятилетка, – сказала я.

– И у меня, – подхватила Тома.

– Во, любуйтесь, – произнес Сеня, втаскивая в кухнюраскладушку. – Нехорошо как-то, Филя на полу спит…

Олег захохотал:

– Во здорово! Ставь у стены, вон там, где холодильник.

Сеня уставился на две раскладушки и спросил:

– Это что?

– Складные кровати, – сообщила я, – отличная вещь.

Дверной звонок ожил. Сеня пошел в прихожую.

– Входи, Ленинид, – донеслось из коридора, – как раз вовремяприбыл, селедочка у нас с картошечкой, пивко стынет. А это что, ой, не могу,сейчас скончаюсь, ой, держите меня…

Я выглянула в коридор. У вешалки топтался папенька, держаперед собой раскладушку с ярко-зеленым матрасом.

– Ну и чего смешного? – бубнил он. – Койки складной невидел? На, доча, владей! Вот специально забежал, принес подарочек, обещал ведьвчера сюрприз. Зарплату мне сегодня дали… Ну как же дом без такой штуки, наполу же людям холодно! Ладно я, ко всему привыкший, а остальные?

Сеня продолжал давиться от хохота.

– Заноси ее в кухню, – велела я.

Появление четвертой раскладушки вызвало бурю смеха.

– Отлично, – одобрила Лерка, – теперь вы можете сдаватьжелающим угол, просто обогатитесь! Почти на каждой палатке висит объявление:«Ищу комнату».

– Здорово как, – сообщила видящая всегда и во всем толькохорошее Томуська, – матрасы разного цвета – розовенький, голубой, желтый изеленый…

– Одного колера лучше, – заметила Лерка, – можно вместесдвинуть, и клево выйдет, а так в глазах рябит…

Др-р-р – прозвучало от входа.

– Это кто? – удивился Аким Николаевич. – У вас не дом, ашалман!

– Не выражайтесь, – нахмурился Ленинид, – тут женщины.

– Шалман, или вертеп вполне цензурное слово, – ответилсвекор, – литературное, употребляемое классиками, такими, как Чехов, Гоголь иКуприн.

– Уж не знаю, как там у писателей заведено, – хмыкнулЛенинид, – но у нас на зоне от смотрящего можно было по сусалам огрести заподобные высказывания.

– Не понимаю, – протянул Аким, – на какой зоне?

– Обычной, – пожал плечами Ленинид, отправляя в рот кусочекжирной, нежной селедки, – УУ2467/8…

– Вы отбывали срок? – ошеломленно поинтересовался Аким.

– Пять раз, – бормотнул папашка, подвигая к себе картошку.

Аким Николаевич сначала поднял палец вверх, потом упер его вменя и, голосом, полным скорби, словно герой греческой трагедии, провещал:

– Вы отец Виолы?

– Точно, – кивнул Ленинид, – мое единокровное, любимоедитятко, папочкой выпестованное, а что? Отличная доча вышла!

Аким распрямил плечи:

– Боже, мой сын женат на дочери уголовника! Какой жуткиймезальянс!

Ленинид бросил вилку:

– Слышь, дядька, хватит ругаться, сказал же тебе, держи языкза зубами. И вообще, ты тут в гостях!

– Я у своего сына, – возразил Аким, – следовательно, являюсьхозяином этого дома, все молчат, когда старший разговаривает!