– А Говорова что придумала? – поинтересовалась я.

– Так об этом и речь, – всплеснул руками мой информатор, –ничего!

– Почему?

– Она деньги не тратила, в кубышку складывала. Как жила вкоммуналке, так и осталась, шмотки у нее – без слез не взглянешь, и на метроездит. Значит, пока мы, дурачки, денежки в разные места рассовывали, хитраяМашка заначку делала, копила, как умный крот, понимала, долго бизнес непросуществует, сколь веревочке ни виться, а конец не за горами. Вот и решила отвсех избавиться, одним махом!

– Да зачем?

– Господи, – воскликнул Илюша, – за границу уедет, небосьбаксы давным-давно там, а свидетелей – вон! Мертвые молчат. Мы-то идиоты, аГоворова умная, хитрая, чистый кардинал Ришелье, все на десять шагов впередпросчитывает.

Он замолчал и принялся вертеть в руках солонку.

– Ладно, – сказала я, – хорошо, молодец.

– Вы ее арестуете?

– Обязательно.

– А меня?

Я посмотрела в его мальчишеское лицо, еще не успевшеепревратиться в морду алкоголика:

– Слушай меня внимательно.

Илюша разинул рот.

– Уж не знаю, Говорова ли тут виновата, но кто-то явностарается истребить членов «синдиката». У тебя ведь деньги есть?

Илья кивнул.

– Прямо сейчас собери необходимые шмотки и убирайся отсюда.

– Куда?

– Ну не знаю… Куда подальше, чтобы убийцы не нашли. Родителине подходят, любимая девушка тоже, там живо найдут. Вот что, купи «Из рук вруки» и сними квартиру, заляг на дно, затаись, за продуктами не ходи.

– С голоду помру…

– Служба такая есть, 77, позвонишь по телефону, самипривезут все – от туалетной бумаги до крабов. И вообще, олух царя небесного, тыо чем думаешь? Речь идет о твоей жизни.

– А я думал, у вас квартиры специальные есть и программа поохране особо важных свидетелей, – пробормотал Илья.

– Это ты американских сериалов насмотрелся…

– Но вот так все бросить, – заныл Илюшка, лихорадочнооглядывая кухню, – прямо сразу… Да и в машину не многое влезет…

– Забудь про автомобиль, – гаркнула я, – минимум вещей, деньгии документы!

– Музыкальный центр…

Я поднялась с табурета:

– Все, кончай базар, чтобы через час испарился. После тогокак я уйду, двери никому не открывай, знакомый, незнакомый, слесарь,участковый, усек?

Илья кивнул.

– Тогда прощай, дружок, будь осторожен, глядишь, все иутрясется!

Мальчишка прошептал:

– Дайте мне номер вашего сотового!

– Это государственная тайна, – мигом нашлась я, ну неговорить же дурачку, что у меня нет мобильного.

Хорош агент ФСБ – ни пейджера, ни телефона, ни пистолета…

– Как же так, – зашептал Илья, – а если мне угрожать начнут,даже помощи попросить не у кого. Так нечестно, я вам все рассказал, а вы…

Мне стало жаль глупого ребенка, впутавшегося в серьезныевзрослые игры.

– Пиши, 792… Имей в виду, используешь номер только в самомкрайнем случае. Трубку снимет мужчина, Олег Михайлович Куприн. Скажешь, чтотелефончик дала Виола, он всенепременно поможет.

Илья кивнул.

– Но только в самом крайнем случае, – повторила я, – когдапоймешь, что другого выхода нет, усек?

Илюша спрятал бумажку в карман. Я пошла к двери…

На улице мела поземка, прохожие неслись скачками, стараяськак можно быстрее добраться до теплого помещения. Я надвинула капюшон на лоб иполетела к метро. Черт-те что творится. Опять переставили стрелки часов. Сейчасвсего лишь семь, а перед глазами непроглядная темень, черная-черная ночь.

Домчавшись до метро, я рухнула на скамейку и перевела дух.«Арт-Мо» работает допоздна, можно прямо сейчас поехать к предприимчивой МашеГоворовой и устроить той варфоломеевскую ночь. Но лучше позже, потому чтомилейшая, приветливейшая, улыбчивая Машенька и есть тот самый человек, которыймне нужен. Сдается мне, что Говорова, во-первых, великолепно знает, кто убилЛену… Правда, весть о нападении на Никиту ее удивила… Во-вторых, Машенька вкурсе того, кто взял деньги… Поэтому, прежде чем идти на встречу, надо какследует подумать, чтобы не напортачить… Да и устала я изрядно и опять же неела, нет, решено, еду домой.

Входная дверь не желала отворяться, подергав за ручку, япозвонила. Они что, закрылись на щеколду? С чего бы это? Послышались торопливыешаги, потом грохот… Наконец дверь открылась.

– Извини, пожалуйста, – сказал Филя, – я кровать к дверислучайно прислонил.

Я уставилась на нечто ярко-розовое, похожее на гигантскийсандвич из поролона и железок.

– Это что?

– Раскладушечка, – пояснил ветеринар, – по-моему,симпатичная, смотри, мало места занимает, компактная, а мой вес запростовыдержит. Неудобно получается, приехал, поломал все, и привет. Вот теперьпорядок, уеду, останется хорошая память.

Я улыбнулась:

– Спасибо, Филечка, нам раскладушка пригодится, только унесиее сразу на кухню.

Парень легко подхватил «сандвич». Я пошла за ним, стараясьугадать, что Томуська придумала на ужин. У нас с подругой давний уговор: онаготовит, я хожу за продуктами. Но в последние дни я завертелась и ни разу незаглянула в магазин, небось холодильник зияет пустотой…

Но стол поразил изобилием. Рассыпчатая, ароматная картошечкаисходила паром, к ней предлагалась жирная каспийская селедочка, посыпаннаяколечками красного лука, сливочное масло, укроп, «Докторская» колбаска,нежно-розовая, потрясающе аппетитная, соленые огурцы, капуста и маринованныепомидоры. Здесь же стояла запотевшая бутылка пива «Бочкарев».

– Откуда яства? – удивилась я. – Кто приволокскатерть-самобранку? Честно говоря, я думала, сегодня будем, как Буратино,жевать три корочки черного хлеба…

Томуська улыбнулась: