Описываемые современниками поведенческие особенности царя Петра (ригидность мышц и стереотипность поз, гримасничанье, неопрятность, несогласованные движения, импульсивные насильственные действия[270]) также хорошо согласуются с типичными симптомами шизофренических расстройств психики[271].

Э. Кречмер приводит описание характерологических признаков шизотимических личностей, замечая, что: «Цветы шизофренической внутренней жизни нельзя изучать на крестьянах, здесь нужны короли и поэты»[272]. В наиболее общем плане шизоиды отличаются богатством скрытой от постороннего внутренней жизни (аутизм – жизнь в самом себе), которая маскируется язвительно-грубым или ворчливо-тупым, или желчно-ироническим, или моллюскоподобно-робким внешним поведением. Наиболее часто встречающейся и характерной шизоидной чертой при этом являются колебания психической возбудимости между полюсами чрезмерной раздражительности и чрезмерной холодности, степень которых зависит от различных комбинаций индивидуальной предрасположенности. Несоответствие между нечувствительностью к внешним эмоциональным раздражителям при сверхчувствительной внутренней психоэмоциональной сфере приводит к раздроблению личности, конфликту между «Я» и внешним миром, безграничной переоценке самого себя. Эмоциональная установка отдельного шизоида в отношении ближнего заключается в различных соотношениях безразличия, застенчивости, иронии, угрюмости и жестокости. Формализм и педантизм прикрывают отсутствие у шизоида эмоциональной сердечности и искренней заинтересованности в отношении других людей. Шизоиды стремятся ограничить общение с другими, выделив замкнутый круг приемлемых индивидов с подходящими качествами. Как следствие, для шизоидов характерны резкий эгоизм, чрезмерное самомнение, стремление к доктринерским принципам и улучшению мира.

Широко распространенным отличием шизоидов является резкая аффективная холодность по отношению к судьбе другого человека, которая в период полового созревания и в постпсихотической стадии зачастую трансформируется в угрюмую жестокость или робкую боязливость. Это сочетается со склонностью к схематической, принципиальной последовательности и строгой справедливости. В совокупности с характерной для шизоидов недостаточной устойчивостью сексуального инстинкта, эмоциональная холодность зачастую приводит к садизму.

Поэтому среди шизоидов, называемых Э. Кречмером аффективно-тупыми, выделяется группа гневно-тупых или тупо-жестоких (под термином «тупость» Кречмер понимает не интеллектуальную неразвитость человека, но дефективность эмоционально-психологической составляющей его поведения). Формы их шизофренического гнева по своему психологическому механизму скрытого аффективного застоя и бессмысленного раздражения, когда угрюмая внутренняя раздражительность выливается во вспышку ярости, имеют некоторое родство с известными синдромами травмы мозга и эпилепсии (по некоторым сведениям, царь Петр периодически испытывал припадки, по характеру сходные с эпилептическими, причину которых его современники видели в перенесенном в юности, в ноябре 1693 – январе 1694 гг., воспалительном заболевании, что могло вызвать необратимые локальные изменения в тканях головного мозга[273]). Гневно-тупые шизоиды могут сделаться жесточайшими и опаснейшими тиранами, которые безжалостно относятся к окружающим и распоряжаются ими согласно своим педантичным прихотям. Когда аффективная холодность сочетается с гневливостью, то психическому темпу присуща своеобразная комбинация педантизма и фанатичности, с одной стороны, и странные, порывистые причуды – с другой.

Многие признаки поведения, обнаруживаемые у Петра I, характерны именно для описываемых Э. Кречмером гневно-тупых шизоидов. В частности, помимо государственной и политической тирании, стремления исправить мир в соответствии со своими принципами, многими странностями и причудами, поведение Петра отличалось и феноменальной жестокостью. Одним из внутренних мотивов этой жестокости выступала примитивная мстительность. В полном соответствии с психологическими особенностями психотических личностей данного круга, испытав унижение, Петр никогда не прощал этого и стремился физически уничтожить обидчика.

Так, в 1696 году, при взятии русскими турецкой крепости Азов, в числе условий сдачи крепости царь специально оговорил выдачу своего бывшего приближенного «Якушки», голландца Якова Янсена (Jacob Jansen), который перебежал к туркам во время предыдущей осады Азова в 1695 году, стал янычаром и принял ислам. Переданный русским Янсен осенью был привезен в Москву и казнен колесованием и четвертованием – последовательным переламыванием и отрубанием конечностей[274].

В 1697 году, после раскрытия заговора полковника Ивана Циклера (Циклер был также колесован и четвертован), Петр приказал вырыть захороненный в 1685 году труп Ивана Милославского – главы боярской партии, поддерживавшей царицу Софью, и в открытом гробу, запряженном 12 свиньями, подвезти его под эшафот, на котором четвертовали заговорщиков, так, чтобы их кровь лилась на сгнившего покойника[275]. В период с сентября 1698 по февраль 1699 гг. были казнены около тысячи взбунтовавшихся против условий службы стрельцов, причем царь лично отрубил некоторым головы, а трупы казненных оставались на виселицах, плахах и колах пять месяцев (195 из них висели непосредственно на стенах Новодевичьего монастыря – так, чтобы их могла видеть содержавшаяся там царевна Софья; всего по делу о стрелецком бунте и заговоре с целью воцарения Софьи проходили 1714 стрельцов, а также несколько десятков членов их семей и доверенные люди Софьи, которых пытали дыбой и каленым железом в четырнадцати застенках в селе Преображенское, причем, по свидетельству очевидцев, сам царь Петр с видимым удовольствием присутствовал при допросах)[276].

В 1704 году, после взятия крепости Нарва, упорно оборонявшейся комендантом генералом Хеннингом Рудольфом Горном (шведск. Хурн, Henning Rudolf Horn), царь плакал, увидев во рвах множество трупов солдат своих гвардейских полков, и в отместку приказал бросить в реку труп убитой русскими солдатами жены Горна – графини Елены Шперлинг (Сперлинг, Helen Sperling, дочь фельдмаршала Горана Шперлинга (Göran Sperling), который умер в Нарве в 1691 году. – П. Б.)[277], а самого генерала содержать в тюремных условиях (при штурме Нарвы 9 августа 1704 года русские потеряли 1340 человек ранеными и 359 – убитыми[278], то есть больше, чем, например, шведская армия потеряла в битве под Клишовом; поэтому, утешая Петра, фельдмаршал Борис Шереметев сказал тогда, что плакать не стоит, поскольку бабы новых нарожают; родственники графини Шперлинг графы Каспар и Якоб Шперлинги участвовали в походе короля Карла XII в Россию, и оба погибли при штурме крепости Веприк в феврале 1709 года, будучи командирами Скараборгского и Эстгетского пехотных полков). Население Нарвы и прилегающих районов по приказу Петра было насильственно депортировано в Казань, Астрахань, Вологду и Москву, причем обратно после окончания активных военных действий вернулась только шестая часть местных жителей[279].