— Снимайте.

Настя предприняла еще несколько попыток, но животное упорноне желало позировать и все время двигалось, не давая возможности снять себятак, чтобы была видна его красота.

— Костя, возьмите, пожалуйста, ее на руки, —повторила Настя.

Костя неохотно выполнил просьбу.

— Ну зафиксируйте ее как-нибудь, чтобы она невертелась.

Настя снова начала искать удобный ракурс и вдруг обратилавнимание на то, что Костя пытается скрыть лицо от камеры. Он либоотворачивается, либо опускает голову так низко, что все лицо оказываетсяскрытым высоко поднятым воротником куртки и низко надвинутой на глаза шапочкой.Странно… Впрочем, может быть, и не странно, если учесть другие аномалии егоповедения. Ведь только что он был оживленным, увлеченно, с горящими глазамиговорил о чем-то, а теперь в нем как будто рубильник опустили и ток выключили.

Ей удалось наконец сделать хорошие снимки красавицы сапельсиновыми глазами, и кошку благополучно вернули в вольер.

— Анастасия Павловна, вы мне свою флэшку недадите? — попросил Костя.

— Зачем? — удивилась она.

— Я в свой комп снимки перекачаю, а потом на сайтеразмещу. Ваши фотки намного лучше тех, которые мы сами делали.

— Ну, возьмите.

Настя вынула флэшку и протянула ему. Интересно, ондействительно думает только о более эффектных снимках животных или хочетубедиться в том, что его лицо ни в каком виде не попало в кадр? И если попало,то принять соответствующие меры. Ладно, пусть берет и принимает эти свои меры,Настя все равно успела перегнать все снимки с флэшки в память камеры. Так ононадежнее.

Выйдя из зверинца, Настя немедленно отправилась искатьТамару. Она хотела поподробнее поговорить с ней о Косте.

Тамару она обнаружила в костюмерной, примыкающей к«музыкальному салону». Невеста Андрея Сергеевича Бегорского стояла, склонившисьнад столом, и конструировала выкройку.

— Вы шьете? — не сдержала удивления Настя.

— А почему вас это удивляет? Я много лет была замужемза мастером по пошиву одежды, причем мастером высочайшего класса. Шить меня ещебабушка в свое время научила, а с мужем я уже прошла курсы повышенияквалификации.

— И что это будет?

— Это будет платье для нашего спектакля, —улыбнулась Тамара. — А конкретно — для Елены Станиславовны, вернее, для еегероини. Наша Елена Станиславовна так носится со своими европейскими корнями,что спит и видит выйти на сцену в чем-нибудь не русском и не советском. Оченьей хочется почувствовать себя живущей в Европе. Ну, пусть почувствует, порадуется.А вы почему меня искали? Что-нибудь нужно?

— Я хотела про Костю спросить.

— Про Костю? А что не так? Он был с вами невежлив?

Любопытно, откуда у Тамары Николаевны мог появиться такойвопрос? Неужели компьютерный гений давал повод так о себе подумать?

— Предельно вежлив, — заверила ее Настя. — Ноон производит очень странное впечатление. Как будто у него не все в порядке спсихикой. Мне даже показалось, что он может быть наркоманом. Нет?

Тамара разогнулась, сняла очки и положила их на кальку, накоторой строила выкройку.

— Вроде бы я не замечала, — задумчиво протянулаона. — Хотя я тот еще специалист. Во времена моей молодости наркомановбыло так мало, что они мне как-то не попались на пути, а сейчас, когда их прудпруди, я уже в том возрасте, когда с молодежью не пересекаются. Не знаю,возможно, вы и правы. А знаете, вам имеет смысл разыскать Аллу Ивановну ипоговорить с ней.

— Аллу Ивановну? — переспросила Настя. — Тусамую?

— Ну да, Ярцеву. Во-первых, она все-таки специалист, аво-вторых, она очень дружила с Костей.

— Дружила? — недоверчиво повторила вслед за нейНастя.

— Настенька, вы прекрасно поняли, что я имею в виду. Нуда, они были любовниками, и об этом знал весь клуб и все работники усадьбы. Напервый взгляд, эти отношения были очевидным мезальянсом, но если вдуматься, товсе достаточно закономерно.

— Расскажете?

— Я почти ничего не знаю точно, я ведь совсем малонаблюдала их вместе, я приехала в августе, а в начале ноября Алла Ивановна ужеуволилась, но разговоров я наслушалась достаточно, наши гости любят посудачитьи посплетничать.

Тамара приложила ладони к пояснице, прогнулась назад ивздохнула.

— Ладно, пора сделать перерыв, спина затекает. Давайтеприсядем.

Она показала на два креслица, незаметно пристроившиеся междуокном и длинным кронштейном с уже готовыми театральными костюмами.

— Неужели вы сами все это сшили? — с восхищениемспросила Настя, перебирая яркие платья старинных фасонов и более современныемодели.

— Ну что вы, куда мне справиться с такимобъемом! — рассмеялась Тамара, забираясь в кресло с ногами. Она была такойминиатюрной, что легко помещалась в этом небольшом пространстве. — У настут есть мастера-умельцы. Я только придумываю фасон и в самых сложных случаяхстрою выкройку, а все остальное делают участники спектакля и добровольныепомощники. Причем помощники у нас не только из числа членов клуба, но иволонтеры, как мы говорим, «из города». Вы не представляете, какое количествонаходящихся на пенсии людей умеют хорошо шить и совершенно не знают, куда спользой приложить свое умение. А тут они и при деле, и при обществе и потомприходят на спектакль и чувствуют себя причастными. Мы их даже на сценуприглашаем, они выходят вместе с актерами и режиссером. Цветы, овации, в общем,у них тоже есть своя минута славы. Ну, слушайте.

Летом 2007 года Алла Ивановна Ярцева потеряла дочь:двенадцатилетняя Алиса утонула, когда купалась в реке Томинке. В то время АллаИвановна еще не работала в клубе, потому что реконструкция усадьбы не былазакончена и никакого клуба пока не было, но, как только клуб «Золотой век»открылся, а это произошло весной 2008 года, Алла сразу пришла на работу подоговору и консультировала два раза в неделю. В то время она могла говоритьтолько о дочери, хотя с момента гибели девочки прошел без малого год. Она до такойстепени была поглощена своим горем и желанием о нем говорить, что большинствогостей и сотрудников даже стали ее сторониться. А когда осенью 2008 года вусадьбе появился Костя Еремеев, они словно нашли друг друга. Он тоже притрагических обстоятельствах потерял близких и с пониманием отнесся к Алле, вовсяком случае, он готов был ее слушать и поддерживать разговор. Наверное, и онадля него стала единственным человеком, с которым он мог делиться своим горем,потому что больше он ни с кем об этом не говорил и не говорит до сих пор. Онимного времени проводили вместе, и неудивительно, что их отношения стали совсемблизкими. Вероятно, муж Аллы Ивановны ее стремления к обсуждению ивоспоминаниям не разделял, а тут она нашла родственную душу. Так что, если кто иразбирается в изгибах Костиной психики, так только Алла Ивановна Ярцева.