– По-моему, глупо приезжать сюда следом за мной, – быстросказал Физули, – с вашей внешностью все сразу понятно. Вам невозможно выдатьсебя ни за турчанку, ни за представительницу курдского народа.

– Вы напрасно убеждаете меня в этом. Я приехала сюда как гиднемецкой группы и рассказываю им о местных достопримечательностях.

– Большая группа?

– Шесть человек. Четверо мужчин и двое женщин.

– На самом деле немцы или ваши люди?

– Какая вам разница?

– Понятно. Здорово придумано. Небольшая группа туристов и ихдобросовестный гид. Можно заподозрить кого угодно, только не вас. Очень удобно.

– Не нужно так говорить. Это для вашей же безопасности. Мыне уверены, что знаем всех, кто мог бы опознать Ахмеда Саразлы или АхмедаСабанчи…

– Они все равно мне не поверят. Так просто такие вещи непроходят.

– Они вам поверят, – упрямо произнесла Мартина.

– Вы представляете, сколько меня будут проверять, прежде чемдопустят к серьезному делу?

– Вас не буду проверять вообще, – сказала она, глядя ему вглаза, – ведь вы не нужны для агентурной работы. Вы – чудом выживший смертник иготовы второй раз пойти на смерть. Образно говоря, вы просто получили второйшанс.

Секунд десять он молча смотрел ей в лицо, затем спросил:

– Это для меня радостная весть или печальная?

– Полагаю, что неплохая. Смертников не особенно проверяют.Вы, как японский камикадзе, должны ударить своей торпедой в борт вражескомукораблю. Главное, чтобы вы могли удержаться за штурвалом своей торпеды илимашины, которую начинят взрывчаткой. От вас больше ничего не требуется. Здесьвсе знают, что вы с братом на двух машинах попытались протаранить воротавоенной базы. Ахмед Саразлы не погиб, он жив, как считают в некоторых местныхдеревнях. Если хотите, вы – здешняя легенда.

– Не думал, что меня приглашают на роль камикадзе.

– Вас пригласили в качестве агента, который сумеет выйти наодного из руководителей самой опасной террористической организации в мире ипоможет нам его захватить, – отчеканила Мартина. – Извините, но нам нельзядолго беседовать в коридоре.

– Пусть думают, что я за вами пытаюсь приударить, –предложил Физули.

– Я женщина строгих правил, – возразила без тени улыбкиМартина, – но я хотела предупредить вас, что сегодня ваш возможный напарникобязательно появится. И вы должны будете уехать. Учтите, что там, куда выпоедете, мы не сможем вас контролировать или охранять. Вы останетесь один, ивсе будет зависеть от вашей выдержки и находчивости. Если вы рано или поздноокажетесь в Кандагаре, то должны появляться на центральном рынке в воскресеньев два часа дня. Ничего не делайте, к вам подойдут и спросят о новой партииверблюжей шерсти. Это пароль. Если вас спросят об интересе к этому товару, товы можете вспомнить, что ваш дядя имел лавку, где торговали шерстью. Но учтите,что проверять вас все равно будут. Если нужно подтвердить вашу личность, то имдостаточно проверить, было ли у вас тяжелое ранение головы. Медицинскуюаппаратуру обмануть практически невозможно. Любое обследование подтвердит, чтовы получили тяжелую контузию и были в коме. А это самое важное, что нам нужно.

– Вы хотя бы знаете, что им от меня надо?

– Если бы знали, давно бы вам сообщили. Конечно, не знаем. Изапомните один номер телефона. Это номер вашей родственницы, двоюродной сестрыв Анкаре. Любая проверка подтвердит, что эта немолодая женщина – вашародственница. При случае можете позвонить ей. Если я продиктую номер, вы егозапомните?

– Постараюсь.

Она продиктовала номер, и он согласно кивнул головой.

– Вы, видимо, действительно восстановились почти полностью,– улыбнулась она на прощание.

Мартина поспешила к лестнице, Физули повернулся и пошел всвой номер. Растянувшись на кровати, он попытался успокоиться и заснуть. Норазговор с Мартиной не выходил из головы. Примерно через час в дверь осторожнопостучали. Он поднял голову. Неужели Мартина вернулась? Физули подошел кдверям, открыл их. На пороге стоял незнакомый мужчина. Среднего роста,тщательно выбрит, подстриженные усы, ровные правильные черты лица. Очки придаютему интеллигентный вид.

– Добрый день, – вежливо поздоровался незнакомец, – выгосподин Ахмед Сабанчи?

– Да, с кем имею честь разговаривать?

– Меня зовут Иззет Гюндуз. Мой друг должен был предупредитьвас о моем визите.

– Да, конечно. Входите. – Он посторонился пропуская гостя всвою небольшую комнату. Но тот не стал входить.

– Давайте выйдем, – предложил он, – будет правильно, если мыпереговорим в коридоре.

Они вышли в коридор. Физули вспомнил, что час назадбеседовал здесь с Мартиной, и улыбнулся. Неужели это тот самый Иззет Гюндуз,которого Фоксман называл самым непредсказуемым человеком? Интересно, какой онна самом деле.

– Вы действительно Ахмед Сабанчи или Ахмед Саразлы? –уточнил гость.

– Думаю, что да, – сказал Физули. – Вас что-то смущает?

– Ваш вид. Я думал, что ваша голова обезображена шрамами.

– Если вы протянете руку, то сможете нащупать шрам у меня наголове, – мрачно ответил Физули, – хотя не совсем понимаю, почему я должен вамчто-то доказывать. И тем более своими ранениями.

– Нет, конечно. Я только спросил. Вы хорошо выглядите.

– Прошло уже много времени…

– Вы что-нибудь помните?

– Не так много, как хотел бы.

– Свое детство, друзей, родственников?

– Не все, – ответил Физули. Он понимал, что это может бытьловушка.

– Васыф вас узнал, – задучиво произнес Иззет Гюндуз. – Ядумаю, вы не обидетесь, если мы проведем и свое обследование. Нам нужноубедиться, что в решающий момент вы не подведете.

– Разве раньше я вас подводил?

– У вас не было такого ранения. Многие не верят, что выостались в живых. Рассказывают, что Ахмеда Саразлы тайно похоронили, инекоторые клянутся, что знают его могилу. А другие, наоборот, клятвенноуверяют, что вы остались в живых и вас видели в разных местах. В некоторыхкурдских селениях ваше имя стало легендой.

– Что я должен отвечать? Не понимаю, зачем вы мне этоговорите. Если я Ахмед Саразлы, то мне неприятно слышать о своей смерти. Если яне тот, за кого себя выдаю, мне тем более неприятно слышать о подобных вещах.