– Охотники ходят туда, – пожал плечами Эйдан.

– Мне он не нравится. – Николь не осмелилась добавить, что ощущала недобрый «взгляд» Тумана, гуляющий по всей группе.

– Это ж обычные испарения, просто насыщены какой-то гадостью, вот и не суются особо сюда люди, но опасного ничего нет. – Эйдан закрепил моток веревки у себя на руке и вытащил меч.

– А кто-нибудь исследовал эти «испарения»? – не сдавалась Николь, мечтая никогда не заходить в Туман и вовсе остаться тут, на краю высушенной земли.

– Да, там в основном споры грибов, растущих в нижних пещерах. Местный дурман. Обычный человек не способен пройти через туман – мерещиться начинает всякое, вот он и теряется, выходит в итоге обратно. А если долго плутает в Тумане, то начинает с ума сходить понемногу. Но так надо часами внутри бродить. Тебе это не грозит, выведем за ручку. А такие, как мы, дервины, даже не замечаем ничего.

– Ты с нами, тебе нечего бояться. – Джантар успокаивающе сжал ее плечо.

Какая-то часть внутри Николь, не тронутая этим миром, не впаянная в новые реалии, цинично подумала, что этот Туман – как аккуратное сито: не пропускает обычных людей туда, куда можно только дервинам.

Она тряхнула головой, чтобы сбросить смущающие мысли. Ну что за чушь?

Через несколько шагов мир сжался до вытянутой руки, малейший звук сопровождало громкое, искаженное эхо. Николь шла очень медленно, каждый раз ногой ощупывая невидимую землю впереди. В тумане исчезло пространство, и вскоре стало казаться, что она идет по кругу. Но нет, сзади шагал Джантар, иногда касаясь ее спины рукой, а между камней нитью реальности петлял канат, оставленный Эйданом.

Звуки разлетались странно, то пропадая в двух шагах, то отзываясь эхом в невидимых просторах.

От тишины, наполненной расплывчатыми шорохами и шелестами, в голове у Николь начала нарастать сумятица. Словно мутное течение подхватило ее и понесло, забрасывая сознание непрошеными видениями.

Немудрено, что люди не в состоянии пройти сквозь Туман. На остатках адекватности Николь остановилась и спокойно позвала:

– Джан…

– Я рядом, – раздалось неожиданно близко, и шершавая ладонь коснулась ее щеки.

Но Николь этого уже не осознавала. Ее вовсю одолевали странные видения. Ее ли? Или чужие? Обрывки фраз, странные разговоры, лица…

Зыбкая реальность выскочила из-под ног, оставляя Николь во власти смутных миражей.

…Вот стоит она между бесконечных рядов белых колонн. А со стены на нее смотрит знакомая дева с огромными ладонями. Где же она ее видела раньше?

…Вот крошечный голубой полупрозрачный камень лежит в центре холодной плиты, а вокруг женщины в белых одеждах то ли поют песни, то ли плетут колдовство.

И внутри непонятная сладость и беспричинная тревога.

Ох, женщины не молят, а умоляют кого-то. Вот только о чем?

Добрая дева, в огромных ладонях которой дремлет дракон, все смотрит прямо на Николь – внимательно, изучающее.

– … малия, – позвал кто-то.

Голос дивный, призрачный…

И непонятно, как в насланном туманом мороке может быть такая четкость и обостренность чувств.

– Береги его…

Кого?

***

А Туман все наползал, все пытался проникнуть в чужачку. Протягивал белесые щупальца к ее лицу, закутывал одеялом уши, чтобы никто, кроме него, нашептывать не смел. Пролезал с дыханием в горло и пытался растечься по телу, но обжигающее сияние внутри девушки сжигало бесплотные пальцы Тумана, оставляя ему лишь право травить, но не запутывать. Пьянить, но не обманывать. Выбивать сознание из тела, но не воздействовать на него.

Когда Николь вдруг сбилась с шага, а ее ладошка стала выскальзывать из руки Джантара, он развернулся и заглянул ей в глаза – вместо родниковой воды, от которой захватывало дух, там тревожно плескался белесый туман.

Он выругался и подхватил девушку на руки. Едва успевая уворачиваться от камней, неожиданно возникающих посреди белой мглы, он поспешил вперед. Приторное шипение испарений и причудливый танец эха вторили его тяжелому дыханию. Полоса Тумана, обычно узкая, вдруг показалась ему бесконечной, а отметки в руттере, что простому человеку от подземных выделений нет серьезного вреда, – лживыми.

Туманные плети обнимали за плечи и пытались сбить с пути, но веревка, натянутая между камней, помогала не поддаваться панике. Не за себя испугался Джантар, а за девушку, чье сознание так стремительно соскользнуло под дыханием Тумана.

…Вот дева красивая, юная, только расцветать начала. А напротив воин с черной кровью дракона стоит, улыбается восхищенно, голову набок склоняет и будто ждет чего. А девушка смущается, платье белое теребит. От пирога горячего, своими руками испеченного, кусок отламывает, в пальцах студит да воину протягивает. Он бережно обнимает шершавыми руками нежные ладони девушки и губами кусок пирога снимает. Щекочет нежную кожу девушки да от ее запаха сам пьянеет.

Тепло души своей она ему предложила, а он принял.

…Вот черный дракон красные искры разбрасывает, раздувается, будто хочет все небо собой закрыть, но дева красивая ладони свои большие к нему протягивает и ласково разговаривает. Затихает дракон, сворачивается клубком у нее на коленях и тихо нежится в добрых руках.

Это юноша с черной кровью дракона от всех бед и горестей ее закрыть готов. А девушка с теплыми ладонями будет согревать его своей любовью и усмирять жгучую черную кровь внутри воина. Она его основа, его якорь. Она тепло, что наполняет дом светом, а сердце любовью.

И снова все закружилось…

…И вновь перед Николь та дева красивая, только с печатью лет, голову на грудь воину своему склонила, а он ласково по волосам ее гладит. Большие такие, муж и жена, нестерпимо яркие. Глаза у обоих мудрые, знающие обо всем на свете. В волосах серебряные нити, на лице морщины. И смотрят оба на Николь, будто сказать что-то хотят, но слова в Тумане растворяются…

Неужели это боги перед Николь? А потом она понимает: нет, не боги – обычные люди, просто… изначальные. Такие, как было задумано в этом мире. Половинки одного целого.

***

Джантар стиснул Николь сильнее, когда в плотной пелене испарений показался просвет – натянутый канат вывел его точно в подготовленный лагерь, где по периметру уже были выставлены охранки. Помахивали меланхолично ослы своими куцыми хвостами да ирлис у Тахира на поводке от облегчения скакал.

Демон так и не отпускал Николь из своих рук, пока она не очнулась. Сидел и гладил пальцами тонкие и родные черты.

Николь выходила из навеянного дурмана тяжело и неохотно. Видения схлынули, оставляя чувство потери. Не сразу она поняла, что лежит в объятиях Джантара, который не сводит с нее глаз. Ее расплавленное Туманом сердце беспомощно забилось в груди пойманной птицей. От того, с какой привычной уверенностью держал Джантар ее в своих руках, у Николь захватило дух.