В этот момент пятнистый бок любопытного Беса мелькнул между камней. Невольно улыбнулась: у меня теперь есть огромный и живой котенок. Свой. Непослушный и невозможно очаровательный. Вечерние часы, когда он затихает в моих ногах и позволяет нежить пальцы в его шкуре, самые прекрасные. А еще душистый чай, теплые лепешки, ленивая добрая беседа… Я встряхнула головой. До вечера еще далеко, а пока можно потренироваться позвать моего котенка.

Снова и снова. Словно пыталась пройти сквозь стену. Пробивала проход сквозь толщу гранита. Искала нити к малышу в том хаосе, что творился в моей душе. То ощущала точку внутри себя, на которую надо давить, то снова ее теряла. И злилась.

Тахир насмешливо щурил глаза, но ничего не говорил. Я хотела о многом его спросить, но вчерашнее открытие стояло передо мной. Вся история Рималя и Тахира просто не укладывалась у меня в голове. Из них двоих я легко представляла убийцей Тахира, но никак не щуплого и нескладного мальчишку с седыми прядями в черных волосах.

На дневном привале я сама подсела к Рималю. И, признаться, долго и бессмысленно подбирала слова. А какие вопросы тут вообще были бы уместны? Та еще задачка. Но решить ее мне было очень важно.

– Рим, – позвала я его тихонько.

Он улыбнулся мне, на его щеках, не ведающих щетины, заиграли ямочки. Ну, сущий же ребенок.

– Да, я убил господина Ирдаса, – совершенно не смущаясь, вдруг произнес Рималь, угадав причины моего внезапного интереса.

Я смотрела на открытое лицо почти еще мальчика и не понимала, как такое могло произойти.

– Расскажешь?

– Кетаста…

– И что это значит?

– Судьба, которую нужно пройти. Я должен был убить этого человека, а Тахир должен умыть руки в моей крови. Кетаста. Так должно быть.

Он ведь даже не жаловался и не расстраивался. Я оглянулась на Тахира, который, словно наседка, держал юношу в поле своего зрения и наверняка слышал наш странный диалог.

– Ты защищался? – попыталась я нащупать причину такого поступка.

Он, не опуская глаз, отрицательно мотнул головой. Но я все равно не верила в то, что он мог сделать это хладнокровно, просто так. Иначе я не смогу жить в этом мире, где такие светлые мальчишки, как Рималь, убивают без причины.

– Ты защищал кого-то другого?

– Сестру. – он совершенно точно не жалел о том, что сделал.

Кетаста, так должно быть. Новое слово крутилось на языке. Я сидела с Рималем рядом и смотрела вместе с ним на небо. Странно, но впервые мне стало казаться, что я уже немного вросла в этот мир, и потому не сильно удивлялась, что мальчик, защищая сестру, убил мужчину. А сын этого мужчины теперь заботится о нем, вместо того чтобы отомстить. Извращенный мир, где все перевернуто с ног на голову, уже не так сильно тревожил меня. Кетаста.

– Почему ты раньше не разговаривал со мной?

– Ты же благородная, я не имел права. – Он пожал плечами. – Да и думал, что вопросы будут неуместны.

А я совсем забыла об этом. У меня нет привычки делить людей по происхождению. Есть те, у кого власть в руках, и те, кто протягивает руки к власть держащим. Так привыкла смотреть. Вот почему он вдруг словно отдалился от меня. Я же теперь Одар. Даже пришлось напрячься, чтобы вспомнить свою новую фамилию. Не соотнесла, что с ней у меня появился иной статус.

***

Тахир яростно хрустнул пальцами и отошел от Николь и Рималя Он завидовал пацану, принимающему судьбу с такой покорностью. Завидовал Николь, доверчиво взирающей на мир. Она смеялась над какой-то шуткой Рималя, убирая за ухо непослушную прядь волос.

Тахир забрался на огромный валун, прочно вросший в землю, и вгляделся в горизонт. Все без изменений. Пустая полоса перед Туманом будет тянуться до завтрашнего вечера.

Отец Тахира был ублюдочной скотиной, избивающей родных и насилующей женщин в окрестных деревнях.

Но мать… Мать его обожала. Ходила в бесконечных черных пятнах после побоев, а потом стонала на весь замок. Странно так. Словно радовалась боли.

Когда же пьяный отец вваливался к детям, Тахир нарочно подставлялся, чтобы сестре доставалось меньше. Научился в два-три слова так заводить эту пьяную скотину, что тот забывал напрочь о Талисе и гонялся по замку за «выродком», пока не сваливался с громким храпом в очередном коридоре. Не всегда мальчику удавалось убежать.

Когда Талису отправили в женский пансион, как положено девочкам ее возраста, Тахир днями и ночами стал пропадать у местных охотников. Те неприветливо встречали хозяйского сынка, наглого и острого на язык, но и гнать не осмеливались. Все боялись Ирдаса-старшего. Господина, способного руками разорвать медведя. Дервина, в чьей крови жил неистовый зверь. Никто не знал, что Тахир и сам боялся отца.

Тахиру пришлось пережить самую настоящую травлю. Затюканные полуграмотные мужики, выросшие в мрачных лесах, где снег лежит большую часть года, с каждым днем позволяли себе все более оскорбительные и мерзкие высказывания. Срывались на малолетке за отца. Не трогали и пальцем, прилежно учили премудростям, но не сдерживали свои злые языки. Да только Тахиру было лучше среди грубых охотников, чем дома.

Он не удивился, когда однажды у ворот замка сбросили мертвое тело отца. С каким-то странным облегчением дал своей матери клятву на родовом камне, что отомстит, умоет руки в крови убийцы. И ушел искать.

Кетаста.

Рималь сидел перед своей хижиной и ждал его. Не скрываясь. Найти его было легко по женскому вою, звеневшему на всю деревню.

Со счастливой обреченностью шел Тахир к мелкому пацану, склонившему голову. Освобождение – разве не этого ждал он многие годы, не осмеливаясь сделать то, что совершил мальчишка?

Кетаста. Рималь воплотил его самое яростное желание, а теперь сидел с видом дарителя. Его невинный взгляд вопрошал: «Ты рад моему дару?»

– Ты убил Диона Ирдаса? – спросил Тахир у мальчишки.

– Да, – четко ответил ему смертник.

В его хижине плакали мать и изнасилованная сестра.

Никто так и не понял, почему Тахир вложил меч обратно в ножны и увел мальчишку с собой. Почему таскал за собой и учил. Почему столько лет не выполнял свою клятву крови, которая наверняка жгла печатью на его груди.

Одни думали, что он, бесчувственная сволочь, издевается над Рималем. Другие – что он прикрывается мальчишкой от смерти, будто тот чертов талисман. Третьи – что Тахир мстит отцу или матери. Четвертые – что он нашел повод избежать ответственности за земли, которые перешли к нему по праву, и куда тот не мог вернуться из-за печати, которая при приближении к родовому камню жгла еще сильнее. Но все были уверены однажды Тахиру надоест терпеть нарастающую боль от невыполненной клятвы, и он перережет мальчишке горло.

Даже Рималь не знал об истинных мотивах Тахира. Мальчишка просто наслаждался отпущенными днями. А Тахир знал, что никогда в жизни не поднимет руку на пацана.