— Это вино лесных орков, — улыбнулась девушка. — Его нужно пить именно из таких кружек. Из бокалов невкусно. Именно олово раскрывает вкус напитка.

— Ну, надо же, как заморочено!

Честно говоря, новость о том, что зелёные лупоглазые орки делали это вино, аппетита не прибавила. Я подозрительно принюхался. Пахнет, вроде, приятно. Заранее ожидая мерзкого вкуса, я сделал осторожный глоток. Божественно!

— А, что ты ожидал? — видя моё изумлённое лицо, расхохоталась Элана. — Болотной жижи?

— Что-то, вроде этого, — не стал отпираться я.

— Так и будет, если пить из стеклянного сосуда. Такое, уж, свойство вина. Знатоки ценят. У моего папы целый бочонок в винном подвале стоит.

Рано утром мы, первым делом, заглянули в оружейную мастерскую. Мастер Эгдт, увидев нас, широко улыбнулся и достал из-под верстака арбалет. Если честно, я представлял себе что-то более изящное.

— Пошли во двор, — не замечая моего разочарования, потащил меня к дальней двери гоблин.

Там, за этой дверью, было оборудовано настоящее ристалище. Стояли врытые в землю, порубленные мечами, столбы, подвешены горизонтальные брёвна с закреплёнными на них сёдлами, а справа, ограждённое невысоким заборчиком, было устроено самое настоящее стрельбище. Эгдт ворвался туда, пробежался к мишеням и закрепил грудную платину кирасы.

— Ну? — возбуждённо прикрикнул он на меня. — Стреляй!

Я взвёл рычагом тетиву, взял неожиданно тяжёлую стрелу, попутно вспомнив, что она называется «болт», наложил на канавку, выточенную в ложе, приложил приклад к плечу и нажал на спусковую скобу. Тетива тренькнула, и стрела полетела. Даже, отдача небольшая есть. Туда, куда я целил, всё равно, не попал, но, по крайней мере, грудную пластину зацепил.

— Видал? — чуть не подпрыгнул от радости гоблин. — Насквозь пробивает! Давай ещё одну!

И я дал! Выпустил все десять болтов. Последние три летели почти в цель, и я посчитал, что для начала вполне пойдёт. Следом, захотела пострелять Элана, и тоже была в полном восторге. Хотя, было видно, что оружие для неё тяжеловато.

— Я тоже хочу такой! — заявила она, возвращая арбалет мне.

— Извини, воительница, — сделал полупоклон Эгдт. — Но я выполняю заказ вашего нанимателя. У тебя есть лук.

— Я заказываю два арбалета, — поймал я умоляющий взгляд девушки. — Один лёгкий, женский, а второй — мощнее, мужской.

— Как скажете, — показалось, или гоблин, действительно, лукаво улыбнулся?

— Тогда, дня через два мы заедем за арбалетами.

— Конечно. Как договаривались.

К арбалету полагалось двадцать стрел в жёстком кожаном чехле. Мы вышли на улицу и оседлали коней. Пора в путь. Имея при себе дальнобойное оружие, я чувствовал себя гораздо уверенней. Тем более, что в мощи и дальности выстрела я с большим перевесом выигрывал у местных стрелков. Правда, это не надолго. Зуб даю, что скоро арбалет войдёт в моду. Вот, тогда ни о каком выигрыше и речи быть не может. Жаль, конечно. Но, надеяться, что Эгдт не станет делать их на продажу — глупо. Бизнес есть бизнес.

Дверь в кабинет Тумиана открылась, и Торнтон, плавно, тягуче, словно змея, просочился в кабинет. Предстоятель отложил в сторону какую-то бумагу и вопросительно посмотрел на советника.

— Есть новости?

— Солнечный рыцарь спустился с Верхних земель.

— Куда?

— В степь едет.

— К кангану?

— А, куда, ещё? — раздражённо буркнул Торнтон и, поймав взгляд Тумиана, смутился и поспешил исправиться. — Простите, предстоятель. К кангану с письмом от Марголия.

— Его контролируют?

— Да. Магический маяк подвесили, а на расстоянии мили отряд боевых жрецов храма Лучезарного Аввы следуют. Если что, быстро на помощь придут.

— Не нравится мне всё это. Равновесие не предусматривает равное положение всех народов. Да и им это не нужно. Зачем, например, тому же Ыгдыму равенство с островитянами? Пусть достигает равновесия с зелёными орками. Один народ, как-никак.

— Этносы разные.

— Это не существенно. Они не составляют цивилизацию Дейи. Им без нас и у себя хорошо. Серым — в степи, а зелёным — в лесах. А эльфы? Им, вообще, ни до кого дела нет. Равновесие нужно людям.

— Но, тем не менее, вы на борьбу с тьмой призываете все народы.

— Заметь: на борьбу с тьмой, а не на борьбу за равновесие.

— Не знаю. Вы надеетесь, что за вами они пойдут?

— Не за мной. За Солнечным рыцарем. И, почему — нет? Никому не хочется жить под властью тьмы.

— Что вы планируете делать дальше?

— Разговаривать с владетелями из числа людей. Убеждать. А ты проследи за Солнечным рыцарем. Он, говоришь¸ в степь едет?

— Да.

— А в степи всякое может случится. И не всё от кангана зависит. Ведь, так?

— Что вы имеете ввиду?

— Неужели на пути рыцаря не могут появиться жестокие разбойники, например? И, не обязательно из людей. Говорят, в последнее время орочьи банды шалить стали.

— Ыгдыму это не понравится.

— Главное, чтобы не понравилось этому, как его, Сергею. Чтобы он понял, что значит дружить с нелюдью. И, чего они стоят. Но, твои люди, же, спасут его в самый последний момент?

— Понял. Сделаю.

— Это хорошо. Кстати, надо помочь кузену преподобного Койфу втереться в доверие к Раску. Нам нужно, чтобы он был в курсе всех дел князя. Не знаю, пусть окажет ему какую-то жизненно важную услугу. Например, организуй покушение, и пусть этот кузен спасёт его. Лучше всего привязывает именно спасение жизни. Тогда, чаще всего, благодарность остаётся надолго. И постарайся устранить доверенных лиц князя.

— Думаю, нужно посеять недоверие между людьми и остальными народами.

— Не надо. Слишком грубо.

— Почему?

— Если придётся против тьмы выступать, могут и не поддержать. А, вот, недоверие к магам не помешало бы.

— Сложно будет. Их поддерживают преподобные храмов Лучезарного Аввы.

— Как поддерживают, так и отвернутся. Всё зависит от даров в храмы.

— Все народы пользуются магическими амулетами. Люди не отвернутся. Иначе, даже, помещения освещать нечем будет.

— Ну, настолько радикально не надо. Пусть просто, за спиной шепчутся, а в глаза улыбаются. Этого достаточно будет.

— Можно запустить слух, что для своих магических обрядов они используют кровь младенцев.

— Да. Это подойдёт. Люди не откажутся от услуг магов, но будут относиться к ним настороженно. Как к палачам, например. Вроде, и дело доброе делает — от убийц и бандитов мир очищает, и руку подать стыдно и неприятно.

Предгорья плавно перешли в степь. Странно. Всегда думал, что степь — ровная, как стол. Но, это оказалось не так. Покрытая травой местность была изрыта оврагами и вздымалась холмами. Прямых путей, здесь, не было совершенно. Вот, уже, полдня мы петляем по этому природному лабиринту, объезжая высокие холмы и забираясь на невысокие, пологие, чтобы осмотреться. Всё