– Их отношения были проблемой для всей системы, – зловеще пробормотал Лиам. Теперь его взгляд был направлен вдаль. – А проблемы в Омилии должны быть устранены.

– Гайя поставила перед собой задачу стать старейшиной Чой, – продолжал Лиам, – и доказать Нерону, что никто не сходит с ума только потому, что влюбляется не в того человека. И что разделение округов – это устаревшая система, которой уже никто не должен придерживаться.

– Насколько… насколько хорошо вы знали Гайю? Вы были просто ее инвентом? Или тоже дружили с ней? – спросила Дария.

Голова Лиама дернулась к сыну, и их взгляды пересеклись едва ли больше, чем на миллисекунду, в течение которой на их лицах было видно чистое бессилие. Рука Уилла крепче вцепилась в мою.

– Мой случай… – Лиам закашлялся. – Необычный. Я вырос в Тессаректе, был первым инвентом Гайи. Но в юности я покинул город, чтобы отправиться в Англию и жить нормальной жизнью.

Тело Уилла застыло рядом с моим. Наверное, он впервые слышал эту часть истории жизни отца.

– Как вам удалось покинуть Тессарект? – вырвалось у Каспера. – Я имею в виду, было сложно подавить тягу инвента?

Лиам взглянул на него.

– Когда ты здесь вырос, то думаешь, что другой жизни нет. Другого выбора не было. Но когда я… – Он глубоко вздохнул и снова посмотрел на сына. – Когда я оказался с женщиной, не имевшей отношения к Тессаректу, я впервые осознал, что все время жил в снежном шаре. Было очень трудно оставить здесь Гайю и бороться со своей природой. – Он иронически рассмеялся. – Но она знала о моем замысле, а также была знакома с Кэтрин – девушкой, которая показала мне, насколько красочным и разнообразным может быть мир.

Уилл резко дернулся при упоминании о матери.

– Гайя поддерживала меня, хотя ей было трудно отпустить меня. По сей день я не могу объяснить то, что произошло дальше. Почему она вырвала меня из моей жизни спустя годы. Она обыскала всю страну. Другие старейшины, которые были рассержены тем, что инвент сбежал от них, энергично поддержали ее. Должно быть, с ней случилось что-то серьезное, иначе она никогда бы не заставила меня покинуть семью. Она полностью изменилась. Была опустошенной. – Его темно-карие глаза влажно заблестели, и он сделал большой глоток из своей чашки, прежде чем продолжить. – Но она обещала мне, что оставит тебя в покое, Уильям.

На этот раз Уилл ответил на его взгляд.

– Если я буду сотрудничать, ни Алесса, ни ты никогда не отправятся в Тессарект. Она заверила меня, что с вами все будет в порядке. Что она позаботится о вас материально.

Уилл безрадостно рассмеялся.

– И ты никогда не подвергал сомнению это обещание?

Лиам тяжело сглотнул.

– Я доверял ей.

– Ты доверял тому, кто находился на грани жизни и смерти и кому все равно было нечего терять? Кому-то, кого ты не видел много лет и кто заставил тебя вернуться? – Уилл отпустил мою руку и наклонился вперед. – У мамы сдали нервы. Бывали дни, когда я ненавидел ее за это, но потом я ее понял. И я осознал, что ты единственный, кто заслуживает моей ненависти. Она не вставала с постели несколько недель. Смотрела в потолок и иногда забывала, что мы вообще существуем. Ты хоть представляешь, каково это было для Алессы, ты хоть представляешь, каково это было для меня… – Он замолчал и откинулся назад, тяжело дыша.

– Нет. – Отец тщетно искал его взгляд. – Я не знаю, каково было вам, потому что я никогда не задавал вопросов Гайе. И это ошибка, о которой я буду сожалеть всю свою жизнь. Но теперь я стал мудрее, и у меня есть средства, чтобы помочь вам. Я не сдамся, пока ты не сможешь снова доверять мне.

Напряженная тишина длилась всего несколько секунд, пока Дария не заерзала на своем месте. Дамек выглядел так, словно хотел оказаться в другом месте, а Каспер, как ни странно, все еще был погружен в свои мысли.

– Вы знаете, где сейчас Гайя? И какое она имеет отношение к угрозам в сторону Кианы?

Лиам взглянул сначала на Дарию, потом на меня.

– Гайя никогда не стала бы преследовать тебя. Она всегда выступала против идеалов Нерона. Особенно после того, как я вернулся в Тессарект. Она приложила все усилия, чтобы опровергнуть его точку зрения.

– Но кто еще охотится за мной? – спросила я.

Лиам покачал головой.

– Не знаю. И я также не знаю, где находится Гайя. Я больше не могу ее найти. Она получила поддержку от Фоса, когда покинула Омилию. Он, вероятно, знает больше.

– От старейшины Пиро? – буркнула я. – А почему, собственно, у него не было проблем с тем, чтобы действовать против правил?

– В Омилии всегда ощущалась напряженность в том, что касалось разделения. Фос считал, что смешение сделает одаренных еще более могущественными. По крайней мере, теперь мы можем подтвердить эту теорию твоим существованием.

– Но вы должны знать, где Гайя, – сказал Каспер. – По крайней мере, примерно. Особенно, если вы годами были ее инвентом.

– Враждебная организация, как ее называют в Омилии, уже привлекла на свою сторону различных одаренных, что, конечно же, не ускользнуло от вас, – вздохнул Лиам. – Я полагаю, это не первый раз, когда вы встречаетесь нелегально, и я, вероятно, не ошибусь, если скажу, что среди вас есть и одаренные разных стихий.

Каспер усмехнулся и поднял бровь.

– Откуда вы это знаете?

– Ни одному инвенту в одиночку не приходит в голову противостоять системе. Не без уважительной причины.

Каспер больше ничего не ответил, этого было достаточно для Лиама.

– Вам никогда не казалось странным, что ваши тайные встречи не раскрыли? Что ни один другой инвент ничего не заподозрил, когда вы находились в запретном районе?

Дария пожала плечами.

– Почему они должны что-то замечать, если заняты другими одаренными?

– Потому что внутренний компас инвента предназначен для того, чтобы яростно бить тревогу, когда подопечный движется в неизвестном направлении.

Каспер зажмурил глаза.

– Что вы хотите этим сказать?

– Наш дар определения местоположения искажается, почти переопределяется, как только различные одаренные собираются в одном месте.

Я распахнула глаза.

– Значит, мы в безопасности, пока мы вместе?

Лиам снова вздохнул, на этот раз глубже.

– С тобой это, наверное, исключение, если слухи верны.

– Слухи о том, что инвент Кианы чувствует каждый ее шаг? – насмешку в голосе Уилла нельзя было игнорировать.

Его отец только кивнул и снова повернулся ко мне.