– Быстрее! – он схватил за руку Матильду и потащил за собой. – Объясняться некогда: придется поверить на слово: я – ваш друг.

Они побежали по коридору к зеленой комнате. Приехавшие всадники уже вбежали в замок, и их шаги раздавались на парадной лестнице. Ян нашел нужную книгу, просто сбросил её на пол и крутнул колесо. Как медленно движется стена! Он подтолкнул к проему Матильду и уже шагнул сам, как услышал позади себя голос:

– Повернись, пся крев, я не привык стрелять в спину!

Ян обернулся. Пожилой приезжий держал на изготовку револьвер. Они встретились глазами.

– Георгий! – изумленно вскричал незнакомец, опуская оружие. Этих нескольких секунд хватило Яну, чтобы проскользнуть в ставший совсем узким стенной проем. Уже спускаясь по ступенькам за Матильдой, он сообразил: так звали его отца.

– Что же нам с ним делать? – проговорил Аренский, склоняясь над поручиком, которому Ольга растирала посиневшие от веревок руки.

– Думаю, пока лучше отвести его в сарай, – предложила Ольга, – а потом попросить у Петра бутылочку самогона, за неимением спирта, чтобы протереть поручику лицо.

– У сарае – холодно. Може… – начал было Пётр.

– Нет, не может, – твердо сказал Аренский. – Мы не должны подвергать опасности твою семью. Да и не только семью. Всё село. Бандиты вернутся с подмогой, и тогда вас ничего не спасёт.

Пётр печально покачал головой:

– А як же вы?

– Мы… У нас тачанка. Нам бы только корма для коней. Поможете?

– Подсобим! – повеселел Нечипоренко, словно свалил с плеч тяжелую ношу.

Они осторожно погрузили поручика в тачанку: тот всё ещё был без сознания.

– Езжайте без меня, – махнул им Василий, – я пешком приду.

Циркачи, и с ними Катерина, уехали. Аренский обратился к Петру.

– Что с убитыми будем делать?

– Э-э… – Пётр поскрёб затылок и махнул рукой. – Не май трывоги, поховаем сами.

– Часть оружия мы заберём, – решил хозяйственный Василий, – теперь, когда у нас есть транспорт… Пара полушубков не помешает – поручик раздет; да и вдруг где в лесу или в поле заночуем.

– Звисно, у дорози усе потрибно.

Между тем тачанка остановилась на минутку у дома Катерины, откуда она вынесла кусок белого материала, и наконец въехала в знакомый двор. Осторожно сняли раненого и внесли в сарай. Катерина споро насыпала соломы, подстелила коврик из циркового реквизита. Прибежала Любава Нечипоренко, принесла из материнских запасов четвертушку самогона и протянула Катерине.

– Мамка каже, удосталь чи ни?

– Доволи, кажи мамке спасыби. Любава скосила глаз на поручика.

– Иды, – поторопила её Катерина, – це не гарна картина.

Девочка разочарованно вздохнула и пошла со двора.

Катерина развернула белый лоскут, оказавшийся простыней, и стала рвать его на полосы.

– Чому ты думаешь, шо у його зломаны рёбра? – спросила она Ольгу, продолжая начатый по дороге разговор. Они незаметно для себя перешли на "ты", породненные первым боевым крещением.

– Он стонет и вздрагивает, когда мы к ним прикасаемся.

Ольга намочила небольшой кусок материи в самогоне и стала осторожно протирать поручику лицо. Он очнулся, застонал и спросил по-французски:

– У э муа? 10

– Ше мез ами 11, – ответила Ольга.

– Пуркуа иль мэ трэ дифисиль де суфле? 12

– Иль мэ самбль ке ветр кот э кассе. 13

Поручик стиснул зубы, стараясь не стонать.

– На якой мове вин размовляе? – шепотом спросила Катерина.

– На французском, – ответила Ольга.

"И правда, – тут же подумала она, – почему он разговаривает по-французски? Вроде похож на русского. И мундир наш".

Спросила на всякий случай:

– Как ваше имя? Вы по-русски понимаете?

– Конечно, – попытался улыбнуться он. – Я и есть русский. Наверно, глупо, но я никак не мог понять, куда попал, и не придумал ничего лучшего… А звать меня – Вадим Зацепин. Извините, что лежу в присутствии женщин… Скажите, а почему мне так знакомо ваше лицо?

– Потому, что мы вчера с вами видались. Помните, на опушке леса: у нас была репетиция.

– А-а, вы та амазонка из цирка.

– Помолчите, мы должны вас осмотреть.

– Не надо этого делать, – забеспокоился он, – в ближайшее время я не собираюсь ходить по проволоке. Немного полежу, приду в себя, и всё пройдёт!

– Как ты думаешь, Катюш, – Ольга подмигнула Катерине, – он стесняется или боится?

– Е мала боязнь.

Поручик обиженно моргнул. Молодые женщины осторожно расстегнули его китель и тихо ахнули: вся грудь была в синяках и кровоподтеках. Бандиты, видимо, били его ногами. Катерина покачала головой и буркнула:

– Звиры!

Ольга осторожно тронула пальцами грудь Зацепина. Он дернулся и хрипло выдохнул:

– Дем ит! 14

– Сломаны два ребра. Придётся, поручик, немного потерпеть. Наложим вам тугую повязку.

Вдвоем с Катериной они стали бинтовать грудь.

– А це була яка мова? – спросила как бы между прочим Катерина.

– Английская, – сказала Ольга, пряча улыбку. – А как ты догадалась, что это – другой язык?

– Вин ось так скручував рот, як у французской мови не робил.

Поручик хмыкнул.

– Ты наблюдательна, – совсем по-учительски похвалила её Ольга и про себя подивилась любознательности этой не очень образованной селянки.

– Мрия в мене е,  – вдруг призналась та, – усяку мову разуметь, шоб из усим свитом балакаты…

И засмущалась от своего признания. С помощью Герасима они уложили поручика на тачанку среди узлов. Пара молодых крепких лошадок нетерпеливо переступала ногами, пока циркачи грузили свой скарб.

– Ну, теперь мы будем передвигаться намного быстрее, – весело проговорил появившийся в воротах Аренский.

Привычный к узлам, он легко придерживал лежащий на плече тюк с полушубками и, одобрив взглядом уложенные на тачанке вещи, кивнул на бледного поручика.