Он хихикнул.

– Если бы ты знал, какие мучения выпали на долю Зигмунда! Сама судьба мстит ему за меня. Он болен. Серьезно болен. Страхом. Да-а. К нему по ночам приходит убитая Анна и душит. Его не спасают ни охранники, ни молитвы. И разве такой грех замолишь? Как он кричит! Он боится спать. Ха-ха!

Иван нахмурился, точно пытаясь что-то вспомнить.

– Девушки. Совсем юные. Пан любит их мучить собственноручно. Ночи страха он превращает в дни ужаса. Этот дурак Вальтер сказал ему, что кошмар можно убить только другим, ещё большим кошмаром.

– Перестань! Иди сюда, – Ян разговаривал с больным графом, точно с ребенком. – Сядь в это кресло, отдохни. Закрой глаза. Вот так. Поспи, а я пока подумаю.

"Ивану – или как там-то? – графу Головину нужна помощь. Но я же не врач, чтобы вытащить у него эту пулю! Его мозг сопротивляется, хочет вытолкнуть её, но не может. Оттого у него в голове всё путается и болит: это шевелится кусочек свинца. А если попробовать? Сделать надрез там, где зарубцевалась рана, чтобы освободить пуле выход… Но кто я такой, чтобы рисковать его жизнью? Я ничего пока не умею, хотя ясно вижу, где она! Нет, всё равно один я не справлюсь. Кому-то надо подержать его голову, потом перевязать… Беата! Я пойду и найду Беату. Если Ивану не помочь сейчас, он превратится в бешеного зверя и тогда никто и никогда не сможет ему помочь!"

Он разбудил Ивана.

– Давай, рассказывай мне, как выйти отсюда в зеленую комнату. Есть ли через подземелье выход из замка?

– Есть, – сонным голосом, будто сомнамбула, ответил граф. – Выход из замка через сводчатую арку ведёт прямо к реке; от неё недалеко – дорога в город. Отодвигаешь у верха лестницы металлическую пластинку в виде птичьего клюва – открывается вход в зеленую комнату. Чтобы войти с той стороны, надо снять с книжной полки молитвенник – такая толстая книжка с металлическими застежками. За нею панель с колесиком. Повернешь влево – стена отодвинется. Сделаешь ещё один оборот – никто другой твоим путем пройти не сможет, если не открыть механизм со стороны подземелья. Ты уходишь?

– Ненадолго. Я там, наверху, кое-что забыл. А тебе лучше всего ещё поспать.

Юноша поднялся в комнату, где с ним произошло столько событий, зеленую комнату, где гостей пугали привидения, – и вышел через неё в коридор. Теперь комнату Беаты он мог найти без провожатых. Беата сидела у окна и невидяще смотрела прямо перед собой. Она вздрогнула, услышав скрип двери, и вгляделась в лицо парня.

– Я ждала тебя, Янек. Знаешь, пани Юлия уехала, а меня с собой не взяла. Сказала, у тетки достаточно слуг. Получается, я никому не нужна. Пан Зигмунд накричал на меня ни за что, а доктор Вальтер даже не захотел открыть мне дверь. Как будто по замку бродит страшное привидение, и все его боятся. А я даже не запираюсь, пусть приходит. Ты не знаешь, что на самом деле случилось?

– Знаю. Я расскажу тебе попозже. А сейчас ты нужна мне. Очень нужна!

– Правда?

– Правда. Кроме тебя, помощи мне просить не у кого. Ивану очень плохо. Я могу ему помочь, но и мне нужен помощник. Ты крови не испугаешься?

– Не испугаюсь. Я иной раз помогала доктору Вальтеру. У меня есть йод и бинты…

– Тогда собирайся и пошли.

Он посмотрел, как быстро и без суеты девушка приготавливает необходимое и спросил;

– Беата, с тобой ничего не случилось?

– Случилось, – она как-то по-стариковски усмехнулась. – Я перестала бояться.

Они вошли в комнату с "привидениями". Ян повернул влево нужное колесико и шагнул в образовавшийся проем. Подал руку Беате. Её глаза оживились:

– Недаром я грешила на эту зеленую комнату. Один раз видела, как Иван вошёл в неё, а обратно не вышел.

– И ты никому не сказала? – удивился Ян, подумав, что Беата не так уж бездумно предана своим хозяевам. Скорее всего, она запугана и теперь потихоньку от своего страха освобождается.

Они спускались по лестнице, и Беата цепко держала Яна за руку. Девушка пробудилась от своего оцепенения и теперь с боязливым любопытством оглядывалась по сторонам.

– Матка Бозка, Янек, это же… кривой Стась, Марин… И Семен! Ты их убил?

Она задрожала всем телом. Ян развернул девушку лицом к себе.

– Я думаю, ты умница и поймёшь, что убивать мне их было не за что. Кто это сделал, я тебе потом объясню. А вот твои дрожащие руки для меня плохая подмога. Боишься? Тогда я отведу тебя наверх.

– Нет-нет, это я так, – она пригладила волосы и провела ладонью по губам, будто дрожь исходила именно оттуда, и сказала почти спокойно: – Я готова. Что нужно делать?

Иван сидел в кресле и спал. Ян взял со стола кинжал и попробовал пальцем лезвие. Беата схватила его за руку.

– Для чего это тебе?!

– Сначала нужно прогреть кинжал на огне. Теперь смотри: здесь, у края волос – шрам. Сюда вошла пуля. И застряла. В последнее время она стала шевелиться, ну, как ребенок в утробе. Она причиняет ему боль, а Иван мечется, как раненый зверь…

– Значит, это он… охранников?

– Он.

– Но разве мы сможем ему помочь? Или ты хочешь выковыривать пулю этим кинжалом?

– Нет, я только хочу открыть ей путь.

Даже самому себе Ян не хотел признаваться, что он вовсе не так уверен в благополучном исходе своего предприятия. Но Беата вдруг улыбнулась и пожала ему руку у локтя.

– Не знаю, почему, но я верю тебе.

Её участие заставило Яна отбросить прочь все сомнения. Беата перевела взгляд на лицо Ивана:

– А он изменился. Побледнел, под глазами круги; зубы сжаты, как у волка.

– Видела бы ты его в деле!.. Давай-ка лучше привяжем его к креслу, а то дёрнется, и ты его не удержишь.

Ян сосредоточился и приложил руку к голове Ивана. Он чувствовал, он видел эту пулю. Она воткнулась прямо в мозг и теперь под действием его руки разворачивалась. Иван громко застонал, а Беата от неожиданности отшатнулась.

– Кинжал, быстрей!

Девушка сунула ему кинжал, и Ян сделал на коже надрез. Почти в ту же секунду пуля вывалилась ему на руку и прилипла к ладони. Такой быстроты Ян и сам не ожидал, а поскольку не имел представления о физике, то и не смог бы объяснить, как это его ладонь вдруг превратилась в мощный магнит; как его мозг управлял движением пули по тому же каналу, какой она пробороздила прежде. Беата только ахнула, когда он показал ей окровавленный кусочек свинца; глянула на юношу с восторгом – она сразу почувствовала, что он необычный хлопец! – и тут же занялась обработкой раны, из которой вытекло совсем мало крови. Удивило её, что Иван даже не проснулся. Впрочем, и сон его был таким же ненормальным, как и все происходящее вокруг.

– А ты молодчина, Беата, – сказал Ян, наблюдая за её умелыми, спокойными движениями. – Признаться, я думал, ты совсем другая.