– Эта музыка, – сказал человек, вышедший из-за деревьев, – музыка, которая всегда приходит вместе с туманом…

Он явился так просто и естественно и говорил так спокойно и тихо, что Марина не успела испугаться.

Человек был немного выше ее, очень бледен и темноволос. Его усы были аккуратно подстрижены, а наряд, черный от манжет рубашки и до пыльных ботинок, казался старомодным. Он улыбался, но в его улыбке было что-то по-настоящему трагическое; от одного взгляда на нее Марина почувствовала, как приподнимаются тонкие волоски на шее и руках. Было страшно взглянуть этому человеку в глаза, но она не удержалась. Ничего особенного не произошло – глаза оказались большими, карими и очень печальными.

– Здравствуйте, – сказала Марина, не зная, что еще сказать, и чувствуя, как последняя связь с реальностью рвется и улетает прочь, как воздушный шар, в черное, изрезанное звездами небо. – Красивая музыка.

– О да. – Человек кивнул учтиво, но думал явно о своем. – Очень красивая, полагаю. Давно вы здесь?

– Я… Кажется, с полчаса. А вы?

От простого вопроса его лицо вдруг исказилось, и у рта пролегла еще более горестная складка:

– Я… Не уверен. Не уверен, что помню. – Он сощурился, явно изо всех сил пытаясь вспомнить – и терпя неудачу. – Должно быть, с самого начала.

– С самого начала? – Она запнулась, тряхнула головой, надеясь, что это поможет ей собраться. Туман наползал, музыка звучала все вкрадчивее, и Марина почувствовала, что ее клонит в сон. Что будет, если она уснет в этом сне? Она ощутила в горле комок подступающей паники и торопливо заговорила: – Послушайте, я ищу девушку шестнадцати лет, темноволосую, Аню… Анну. Я легла под кровать… Господи. – Она потерла виски, прерывисто вздохнула. – Я понимаю, как это звучит, но я легла под кровать, как она, и вот… Я здесь. Мне нужно найти ее. Вы знаете, где она?

Некоторое время он молчал, размышляя. Его лицо оставалось спокойным на протяжении всего ее сбивчивого, безумного монолога, но она успела заметить – или ей показалось, что успела, – как на самом дне его глубоких грустных глаз вспыхнул огонек при звуке имени Анны. В этот миг он тут же прикрыл глаза, как будто гася этот огонек ресницами, и вот бледное лицо снова стало спокойным – как лесное озерцо, по которому прошла секундная рябь.

– Я не знаю, где она, но… Я полагаю, если вы должны разыскать ее, то так и будет. Видите ли, здесь происходит только то, что должно случиться. Ни больше ни меньше. Если Анна захочет, чтобы вы ее нашли… Вы ее найдете. Мне хочется верить, что так все работает здесь…

– Здесь – где? – Она обещала себе не перебивать его, но не выдержала. – Где мы? Что это за место?

Он вдруг заметно оживился и рассеянно погладил туман, льнущий к его ногам.

– О, как славно, как любезно, что вы об этом спросили. Видите ли, здесь бывает не с кем поговорить, а у меня сложилась своя любопытная гипотеза по поводу этого места.

Он легонько толкнул ногой туман, дружески, как заигравшегося пса, и тот послушно поплыл прочь, унося с собой музыку и навеваемую ею сонливость. Марина ощутила, как силы возвращаются к ней, и приободрилась.

– И какая?

– Я полагаю, что это загробный мир, – охотно пояснил незнакомец.

Вдруг стало холодно. Марина нервно дернула плечом, крепко обхватила себя руками. Теплее не стало.

– Что?

Незнакомец задумчиво посмотрел наверх, прищурился, рассматривая лунные кратеры или что-то другое, видимое только ему.

– Да, знаю, звучит странно… Но как еще все это объяснить? Мы оба, как я понял по вашему рассказу, оказались здесь ни с того ни с сего. Все здесь напоминает не что иное, как странный сон, навеянный незвучным пением призрачных женщин, похожих на фей, похожих… – Он осекся и потряс головой, словно прогоняя наваждение. – Прошу меня простить. Так вот, все это похоже на сон. Глубокий сон, живущий по собственным законам, с легкостью отрицающий известные нам… Но, поверьте, я уже много раз пробовал проснуться. Отсюда, из этой страны сна, нет пробуждения. Что же, кроме смерти, мы можем предположить?

– Кроличью нору, – пробормотала Марина, почувствовав, что язык цепенеет. Незнакомец посмотрел на нее с неожиданным интересом.

– Кроличья нора? Это красиво. Что вы имеете в виду?

Марина собиралась ответить, поборов вспышку секундного удивления – в конце концов, персонажи этого сна не обязаны быть начитанными людьми, – когда за их спинами вдруг раздался долгий протяжный вой. Бледное лицо незнакомца стало еще бледнее, и он резко отвел взгляд.

– Мне пора идти. Советую и вам последовать моему примеру. Они скоро будут здесь.

– Они?

– Да. Псы господни, я полагаю… Волки, рыщущие во мраке этой вечной ночи… Как правило, они гонят оленя, но я не стал бы проверять, заинтересует ли их иная добыча.

– Э… Понятно. – Марина постаралась как можно незаметнее подтянуть пижамные штаны. – Тогда пойдемте. – Сон ли, не сон – вой звучал достаточно недружелюбно, и встречаться с «псами господними» не хотелось. – Я же могу пойти с вами?

– Разумеется. – Незнакомец слегка поклонился и кивнул в сторону, противоположную той, откуда явилась Марина. – Я собирался идти туда, к морю. Сегодня у берега – Ночь матерей, и я подумал, что могу найти там то, что ищу. Возможно, там и вы тоже найдете, что ищете.

Марина последовала за незнакомцем, чувствуя, как босые ноги, утопающие во мху, мерзнут все сильнее. Воздух в лесу по-прежнему был спокоен, поэтому казалось, что холод приносит с собой низкий вой, который монотонно плыл и плыл среди спиралей деревьев. С каждым новым звуком Марина чувствовала, как холодеет живот и привстают тонкие волоски на шее и руках. Она плюнула на то, чтобы убеждать себя, что во сне бояться нечего. Блуждать так блуждать, бояться так бояться, если это даст хоть какую-то надежду на возвращение Ани домой. Несколько раз она прокрутила эту мысль в голове. Если это сон – бояться нечего, стоит потерпеть, особенно если это поможет найти Аню. Но как сон может помочь ее найти? И, если не может, не стоит ли остановиться, лечь на мох и дождаться обладателей протяжных звериных голосов, чтобы вернуться домой? По опыту Марина знала: со смертью во сне сон всегда заканчивается.

Вот только – как и положено во сне – она уже не была так уверена, что это сон. И еще – как и положено во сне – не была уверена, что хочет обратно, а главное, что, если и хотела бы, – это самое обратно для нее все еще существует.

Мысли медленно плыли в голове по спирали, дробились маленькими кусочками из калейдоскопа…

Провожатый Марины шел молча, и даже его спина казалась серьезной, сосредоточенной. Он выглядел глубоко погруженным в собственные мысли, и все же, спустя, наверное, полчаса пути через лес, Марина решилась прервать молчание:

– Простите, вы не знаете… Там, у моря, одежду можно найти?

Он вздрогнул, как от удара, остановился как вкопанный, медленно обернулся, а потом вдруг рассмеялся с выражением облегчения на лице.