— А этот пистолет ничего не означает?

— Абсолютно ничего. Это пистолет шерифа.

— А как насчет отпечатков?

— Ну, это ерунда, — осторожно ответил Селби.

— Выходит, что это были отпечатки не Риббера?

— Нет, не его, — нерешительно сказал Селби. Карр закурилсигару. Несмотря на кажущуюся самоуверенность, он был немного смущен.

— Я думаю, — начал Селби, — мы должны как-то договориться.Карр, если ваш клиент невиновен, то в ваших же интересах сообщить нам факты.

— Естественно.

— И в интересах вашего клиента вы должны помочь нам найтичеловека, которого он защищает, потому что этот человек настоящий убийца.

— Понимаю.

— Если вы нам поможете, мы поймаем убийцу и закроем делопротив вашего клиента.

— Что я должен сделать? — спросил Карр.

— За ночь, я думаю, мы получим еще некоторые факты, которыеподействуют на Риббера. Мы не знаем, что случилось, а он знает. Если мы,располагая данными, начнем действовать, Риббер поймет, что нам многое известно,и ему придется раскрыть свои карты.

Карр молчал.

— Дальше, — продолжал Селби, — если вы сможете повидатьвашего клиента, скажите ему, что уверены в его невиновности, но что он кого-тозащищает. Пусть он вам расскажет.

— Зачем мне нужно, чтобы он все рассказал?

— Вы не поняли? — спокойно спросил Селби. — Тогда мы сможемпрекратить дело против него.

— Если вы думаете, что он невиновен, почему хотитепродолжать расследование дела, а не закрыть его?

— Мы не можем действовать таким путем. Вы разве не читалипередовую «Блейд»?

Карр отрицательно покачал головой. Селби протянул емугазету.

— Вот прекрасный пример пропаганды, — сказал он. — Редакторпишет, что «Блейд» настроена против меня лишь из политических соображений, чтомне иногда необычайно везет и что на примере дела Питера Риббера избирателямвидно, как успешно я веду борьбу с одним из лучших адвокатов. Если мне удастсядобиться осуждения Риббера, это будет означать, что мне не только везет. Еслиже я не справлюсь с делом, это будет свидетельствовать о моей незрелости,недостаточности опыта и о том, что графству нужен другой прокурор.

— Да, это верно.

— Таковы факты. Как уже сказал, я не верю, что Риббер могоставить пистолет со своими отпечатками. Не думаю, что пуля, которую онвыпустил в тело Талмена, была смертельной. Я говорю вам это, потому что хочуработать вместе с вами.

Карр молчал.

— Если вы намекнете Рибберу, что мы вышли на верный след и,вероятно, знаем о том, кого он защищает, это может нам помочь. Если вы убедитеРиббера чистосердечно признаться — это будет совсем хорошо. Вы можете сказать,что об этом человеке все равно станет известно на перекрестном допросе.

— Вы думаете, что на перекрестном допросе он выдаст того,кого защищает? — спросил Карр.

— Я не знаю, но хочу, чтобы Риббер подумал об этом.Естественно, нет причины не устраивать перекрестного допроса. Риббер арестованза убийство. Все доказательства против него. Если не хватит доказательств пообвинению его в убийстве первой степени, придется устроить ему перекрестныйдопрос. Настоящий убийца все равно будет найден.

— Но когда это случится, Риббер уже признается.

— Да, но кто ему поверит? Риббер — рецидивист. Если он неубивал Талмена, то, несомненно, стрелял в его тело. Не надо будет искать особыхдоказательств против него. Все будет выглядеть как попытка ввести в заблуждениесуд. Его приведут к присяге, и он расскажет свою историю, а потом ему придетсяотречься от нее и его обвинят в нарушении клятвы. А это настроит против негоприсяжных.

— Понимаю, — сказал Карр. Селби откинулся на спинку стула.

— Могу я считать, что мы с вами договорились? — спросил он.

— Я подумаю, — ответил непроницаемый Карр.

Он встал и направился к двери. Но на полпути остановился иобернулся.

— Я понял, что должен делать, — хмуро произнес он и вышел.

Сидя в своем кабинете, Селби слышал удаляющиеся шаги Карра.Пройдя половину коридора, Карр остановился, потом двинулся дальше.

Селби снял трубку и позвонил в «Кларион».

— Что нового, Дуг? — поинтересовалась Сильвия, услышав голосСелби.

— Ничего, — ответил Селби. — Только что у меня был Карр.

— Что он сказал?

— Он говорил мало, и перед уходом ему пришлось задуматься.Он не понял, веду ли я игру или я проще, чем он думает. По-моему, онобеспокоен.

— Что его беспокоит?

— Риббер. Вряд ли у них с Риббером состоялся приятныйразговор.

— Он давно был в тюрьме?

Селби посмотрел на часы.

— Три часа назад.

— И после этого решил поговорить с тобой?

— Да. А пока он был в тюрьме, заместитель шерифа успел посмотретьпоказания спидометра. Позже мне станет известно еще одно показание.

— Я думаю, Дуг, ты на верном пути. Мне кажется, тебе удастсяобнаружить слабое звено в его обороне.

— Если Риббер подумает, что Карр собирается устроитьперекрестный допрос, он испугается, а если начнет бояться — значит, заговорит.Я буду держать тебя в курсе, — пообещал Селби.

— До свидания, Дуг, желаю удачи.

— Селби положил трубку, достал карту, расстелил ее на столеи начал внимательно изучать.

Прошел час. Селби сделал несколько пометок в блокноте. Вдругзазвонил телефон. Прокурор снял трубку и услышал голос Брэндона.

— Дуг, сынок, тебе надо побыстрее приехать, — сказал шериф.

— Куда?

— К Рибберу. Он вроде собирается расколоться. Каррразговаривал с ним, затем направился к тебе, снова вернулся к Рибберу. Потомсел в машину и уехал. Мы наблюдали за Риббером. Он лежал на койке, не спал.Иногда начинал бегать по камере… Когда начал засыпать, мы разбудили его. Онготов.

— Что случилось? — спросил Селби с интересом.

— Он начал орать, что все это блеф, что мы его обманываем ихотим запутать. Я засмеялся и сказал, что он сошел с ума. Кричал, что ты егохочешь посадить, но он не дурак и не собирается вешать на себя чужое дело.

— А ты? Брэндон усмехнулся.

— А я сидел и смотрел на него. Потом спросил: «Пит, вам этосообщил адвокат?» «Да», — крикнул он. Я сказал: «Пит, я могу позвать ДугаСелби. Поговорите с ним. Он хороший парень, и если вы считаете, что он такойдурак, чтобы раскрыть свои карты вашему адвокату, то вы ошибаетесь».