Мы — потомки этих ранних делящихся гомининов. Со временем физиология отреагировала на это новое поведение, ускорив обмен веществ, чтобы воспользоваться дополнительными калориями. Это была метаболическая революция (Рис. 4.3), и тогда она определила эволюцию нашего рода.

Точно так же, как обмен веществ отражает организованную деятельность всех систем тела, работающих вместе, метаболическая революция изменила каждый аспект нашей физиологии. Поскольку калории не превращаются в окаменелости, трудно определить, какие изменения произошли раньше. Первый признак ускорения метаболизма, который мы видим в палеонтологических находках, — это увеличение размеров мозга. Мозг — это энергозатратный орган, о чем мы говорили в предыдущей главе. У нас есть ископаемые гоминины, которым около двух миллионов лет, с мозгом почти на 20 % больше (то есть потребляющим на 20 % больше калорий), чем у их предшественников — австралопитеков.

Рис. 4.3. Метаболическая революция. Как и все приматы, обезьяны используют энергию для жизненно важных задач, которые включают рост или размножение, поддержание различных функций (например иммунитета или восстановления тканей) и физическую активность. Это умные социальные животные развивают мозг для того, чтобы ориентироваться в сложном мире, находить еду, которую они затем сами же и съедят. Люди же, напротив, объединяют свои усилия, делясь излишками пищи с другими членами группы. Умение делиться увеличивает количество энергии, доступной для всех задач, включая размножение и выживание, что приводит к удлинению жизни, увеличению размера семьи и объема мозга и повышению уровня активности. Люди тратят больше энергии каждый день, чем другие обезьяны, чтобы поддерживать эти изменения. Высокие энергозатраты также направляют дополнительные калории в жир (его у нас гораздо больше, чем у других обезьян), чтобы пережить периоды нехватки пищи.

Тот факт, что эволюция предпочла направлять лишние калории в энергозатратный мозг, многое говорит о метаболической стратегии нашего рода. Обычно мы ожидаем, что она склонна тратить их непосредственно на выживание и размножение. В конце концов, репродуктивный успех — количество выживших потомков — это единственная мера, которая важна при естественном отборе. Нет никакой эволюционной выгоды в инвестировании ресурсов в когнитивные или любые другие функции, если это не приводит к большему количеству потомков. Эволюция инвестировала в мозг, что говорит нам о том, что мышление было критически важным для гомининов, и поэтому стоило перенаправить драгоценные калории на увеличение работоспособности этого органа.

Уровень физической активности, должно быть, также стал значительно выше. Рассчитывать на мясо означает тратить много сил на добычу этой пищи. И в отличие от растений, животные постоянно передвигаются и их гораздо труднее выследить. Современные хищники в африканской саванне обычно проходят в четыре раза больше, чем травоядные, за которыми они охотятся. Переход к охоте на заре истории нашего рода потребовал бы аналогичного увеличения расстояния, которое особи проходили ежедневно. И это могло быть более энергозатратным, чем просто длительная ходьба пешком. Дэниел Либерман (мой куратор в аспирантуре Гарварда) и Деннис Брэмбл убедительно доказали, что ранние представители рода Homo приспособились к бегу на выносливость, изматывая добычу под жарким африканским солнцем до тех пор, пока та не падала от усталости. Независимо от того, как они добывали пищу, гоминины начали использовать высокоэнергетическую стратегию — охоту и собирательство. Они тратили много калорий на развитие интеллекта, однако ожидали от своего образа жизни больших преимуществ.

И их стратегия сработала. Популяция росла, а ареалы обитания расширялись. Человек прямоходящий, первый вид гомининов, который можно считать широко распространенным, появился на востоке Африке почти два миллиона лет назад и быстро расселился по всему Старому свету. В течение 100 000 лет ареал обитания расширился от Южной Африки до Центральной Евразии и далее на Восток Азии. Инструменты этого периода были найдены в Китае, а окаменелости аж в Индонезии. Охота и собирательство достигли своего пика. Это просто невероятно, что спустя целые эпохи их потомки будут вырывать останки этих выносливых первопроходцев из почвы Дманиси.

Умение делиться, смекалка и выносливость, ключевые навыки для совместного добывания пищи, — это мощная комбинация. Развитый интеллект развил способность наших предков находить и добывать фрукты, клубни и дичь, одновременно улучшив навыки планирования. Большая выносливость позволяла им заходить все дальше, за пределы своего ареола обитания, осваивать новые территории и выслеживая добычу. И способность делиться с сородичами, подобно ковру Большого Лебовски[36], связала все это вместе. Благодаря вновь обретенной способности добывать больше пищи, чем нужно, и негласному общественному договору делиться излишками, у гомининов было очень много энергии.

Это была настолько выигрышная стратегия жизни, что оставалось только улучшать ее. В каждом поколении индивиды различаются по когнитивным, социальным способностям и физической выносливости. Самые умные, приспособленные и дружелюбные обычно живут дольше, и их репродуктивные способности лучше. Эта «гонка вооружений» была присуща подсемейству гомининов, поэтому те изменения, которые появились у них, затем накапливались, как снежный ком, и делали их гротескными по сравнению с другими приматами. Головы становились более вытянутыми, черты лица тонкими, а тела — потными и безволосыми. Они становились все больше похожими на нас.

Развитие интеллекта легче всего проследить по палеонтологическим и археологическим ископаемым. Окаменелые черепа, подобные тем, что были найдены в Дманиси, позволяют нам проследить изменения размера мозга. Мы применяем грубые, хоть и разумные критерии оценки интеллекта, когда сравниваем разные виды. Менее чем за два миллиона лет объем мозга Homo стал в три раза больше, чем у его предшественников, — словно булочка в духовке (Рис. 4.1). Изощренность каменных орудий тоже постепенно росла. Более древние инструменты, найденные, например, в Дманиси, представляли собой простые разбитые булыжники, по всей красоте и изысканности напоминающие глиняную вазу, подаренную первоклассником маме. Через полтора миллиона лет гоминины делали уже симметричные каплевидные ручные топоры, что достаточно трудно (я не могу сделать такой, но мои приятели, которые занимаются каменными орудиями труда, могут). 400 000 лет назад гоминины использовали сложную, многоступенчатую технику Леваллуа[37], чтобы делать длинные тонкие лезвия и другие невероятные орудия. Эти вещи настолько сложны, что вы должны быть археологическим ботаником 7-го уровня с многолетним опытом работы, чтобы изготовить их подобие сегодня. И с того времени инструменты становились еще сложнее, их изощренность росла в непрерывной цепи инноваций от палеолитических обсидиановых клинков, лука и стрел, а затем и смартфона в кармане.