— Ну и слава богу, уже достаточно! И у тебя по этому поводу настроение плохое?

— Ну конечно же! Всё вышло зря! Столько энергии затратил, и всё зря! Обидно ведь.

— Да ладно, ничего зря не бывает. Неудачи — тоже опыт. И ещё неизвестно, какой опыт полезнее. Какая нота у окончания твоего расследования?

— В смысле — нота?

— Тимофей Олегович, ну ты что сегодня — пережил день начала старения? С какими эмоциями завершилось?

Прижав трубку левым плечом к уху, Палинский прошёл на кухню — решил между делом заварить чаю, продолжая при этом разговаривать:

— Знаешь, если насчёт последнего визита на сегодня говорить, то всё отвратительно завершилось — я невинного человека своей бестактностью выбил из колеи, — и затем рассказал о встрече с Пантыгиным, закончив тяжёлым признанием, — Сволочь я после этого порядочная, слова нужно с осторожностью говорить. А я что-то устал за день, ну и побыстрее решил выяснить, что мне нужно. Так нельзя. Теперь вот голову ломаю, как извиниться перед ним. Только чем это ему поможет?

— Ну, в конце концов, ты ведь не знал, что это у него намеренно забытое. Знакомое зло — это наименьшее зло. Гораздо хуже, если тяжёлые события прошлого сами уходят в подсознание.

— Что ты хочешь сказать?

— Понимаешь, Тимофей — он уже пережил этот эпизод, сознательно переборол, к специалистам обращался. Сейчас ему легче будет перенести. Неприятно, конечно, но он вспомнит свою победу над этим, и скоро восстановит своё жизнелюбие. Гораздо страшнее, когда мрак прошлого загоняется у человека в подсознание из-за невозможности бороться с этим. Это психика человека так выстраивает систему безопасности организма. Но тут есть опасность неожиданного воспоминания. Тут человек может довольно серьёзно пострадать.

— Не совсем эти хитромудрости понимаю, потом при встрече объяснишь. Но вот было сегодня и удачное — я нашёл одного старика, который тогда работал в милиции, и даже в расследовании принимал участие.

— Ну вот видишь.

— Ничего особенного он мне, конечно, не рассказал, но хотя бы маньяка обрисовал. Самое главное во встрече с ним — это моё посвящение в рыцари. Точнее — в рыцари-пажи.

— А что это значит?

— А это, Маргарита Николаевна, значит, что с сегодняшнего дня я имею право быть допущенный к одной мелкой заднице с целью её подтирания после похода на горшок!

— Что-что? — Рита уже еле сдерживала смех.

— Сейчас объясню.

И Тимофей рассказал о своём визите к старому оперу Петренко, и о его «смотрящем» внуке по имени Ванюша. На другом конце провода Маргарита валялась от смеха, слушая рассказ о том, как простого смерда произвели в пажи при маркизе:

— Ну вот, а ты говоришь, что день неудачно прошёл! Да ты ведь теперь имеешь право живому маркизу задницу подтирать! Есть среди твоих знакомых у кого-нибудь такие привилегии? А?

— Да уж, ты опять права. И ещё знаешь что? После этого исторического события со мной вот что произошло, — я посетил с визитом одно странное место.

Голосом, сразу ставшим серьёзным, Маргарита уточнила:

— А когда это было?

— Да сегодня, где-то во время обеда.

— Давай поподробнее.

И Тимофей, насколько смог припомнить сегодняшний эпизод, рассказал ей о каменном крыльце, арочном входе в здание без всякой вывески, о стенах холла внутри из серого камня, и о странной женщине, принимавшей его в пустом кабинете. Рита молча выслушала его, только в конце рассказа задав вопрос:

— И чем закончилось это видение?

— Да знаешь, ничем. Что-то она начала говорить, я уж и не помню, что именно, и тут эта тётка на улице меня разбудила. Наверное, сморило меня на мгновение, а сны, бывает на полжизни событий привидятся — по факту отключаешься на пару минут, а по воспоминаниям целая жизнь приснилась. Так ведь?

— Да, Тимоха, сны они такие.

— Это что-нибудь значит, Рита?

— Тимофей, ты знаешь, сны ничего не значат, если ты об этом. Вот представь себе такую вещь, как неизменность сохранения сознания. Когда человек умирает, его физическая оболочка не исчезает — она интегрируется в экосистему планеты, то есть участвует в круговороте биологической массы. Понимаешь это?

— Вроде бы да.

— Хорошо. Ну вот точно также и не исчезает его сознание. Причем всё, полностью — его память, страхи, радости и эмоции. Всё это сохраняется в виде неких эманаций, которые сосредоточены в общем энергетическом поле. И они существуют неизменно сейчас и всегда. И везде, в любой точке. И всё это некоторым образом перемешано. По крайней мере, я так это себе представляю. Такой своего рода всепланетный банк данных всех сознаний. И есть ещё эманации живущих, которые могут сталкиваться во сне на этом уровне с сознанием ушедших людей. Ты вот как думаешь — каким образом довольно большая часть научных открытий, великих литературных произведений, и практически вся гениальная музыка были явлены живущим создателям в их снах? И это уже не придумки безумной бабы, а исторические факты, много раз подтверждённые. Вот почему самое интересное было дано разным людям во сне?

— Ну, Рита, я затрудняюсь сказать точно. Не думал об этом.

— Попробую подсказать. Сознание человека во время сна освобождается от отвлекающих мыслей о хлебе насущном. Человек ведь должен по своей сути размножиться. Это — главное его предназначение. А для этого у него должен быть дом, лицо противоположного пола рядом, и хлеб для жизни. Это — грубо в двух словах. Но это есть. И вся эта тряхомудия поглощает сознание живущего заботами и хлопотами полностью, не оставляя времени на остальное. Только во сне сознание свободно. Но обитать во сне сознательно надо уметь, а никто этому искусству человека не обучал. Поэтому иногда сознание во снах выхватывает куски чужих мыслей, знаний, слышит музыку. Это всё, как я считаю — там есть. А откуда это там взялось, с этим ещё надо разбираться. Так что, я думаю, ты на мгновение заснул, и попал в место, намеренно созданное чьим-то намерением. А может несколько эманаций смешались в одну кучу, это уже изучать нужно, а так, с ходу — трудно что-то утверждать.

— Слушай, интересную лекцию ты мне прочитала. Я как-то и не догадывался обо всём этом.

— Да просто тебе это не надо было, вот и не вдавался в подробности. А я постоянно такую писанину читаю. Много бреда, конечно, есть. Но и интересного немало. Слушай, Тимоха, давай прощаться. Мне спать уже пора, я рано поднимаюсь. Уж извини. Будет время, подходи, поговорим на эту тему.

— Хорошо, договорились. Тоже пойду в башню, усядусь на трон — буду созерцать окрестности перед сном. Расслабляет как