– Имени Паустовского.

Я вздохнула. Похоже, здесь ничего не светит.

– Чего же тортик не кушаешь, Светонька? –осведомился божий одуванчик. – Опять худеешь? Ты ешь, а то совсем на себя непохожа, кожа да кости остались.

И бабуля пододвинула коробку. Тут из комнатыраздалось мяуканье, и на кухню вплыл гигантский рыжий кот.

– Барсик, – позвала ОлимпиадаАлександровна, – иди сюда тортик пробовать.

Котяра запрыгнул на стол и ткнулся усатоймордой в мою чашку.

– Уйди от Верочки, – оживилась бабуля – аты, детка, шугани его.

Я не стала прогонять нахала, а попрощалась сМоториной. Следует признать, выбить из нее какие-то вразумительные сведенияпросто невозможно.

– Светочка, – напутствовала бабка, –спасибо, что заглянула, не думала, что мой адрес знаешь. Кланяйся мужу исыночку, папе с мамой привет.

Она ласково помахала рукой и захлопнула дверь.Я пошла по грязной лестнице вниз. Да, старость не радость.

Утро понедельника началось со звонка Виолетты.Профессорша требовала прибыть к десяти утра. Кое-как разлепив глаза, я побрелав столовую и обнаружила за столом отчаянно зевающего Аркадия.

– Зачем так рано вскочил?

Сын потер переносицу и гордо заявил:

– Встречу с клиентом назначил.

Я хихикнула про себя. Всего лишь второй клиентв его жизни. Первый – мелкий жулик, попавшийся на пересортице. Выдавалбутербродное масло за “Вологодское”, за что и оказался в СИЗО. Нынешний –неудачливый угонщик, дурак, каких свет не видывал. Сначала упер у собственногососеда “Жигули”, а потом решил продать авто приятелю из другого подъезда.Слышали когда-нибудь подобное? Теперь сидит в Бутырке и косит подненормального. Хотя я бы на месте психиатров не сомневалась: на такой поступокспособен лишь умалишенный. Но Кеша все равно горд и к процессу готовитсятщательно, пытаясь добиться для дебила оправдательного приговора.

У Павловских меня опять ждали пустые сумки ядлинный список. На этот раз требовалось покупки сразу оттащить к Светлане.

Дверь открыл Валерий. Свежий, только что издуша, пахнет хорошим одеколоном. В квартире задернуты шторы, чтобы не попадалобеспощадное солнце, тихо шуршит вентилятор. Я же после двухчасового шатания помагазинам выглядела не лучшим образом, больше всего походила на вспотевшуюкошку. Зятек окинул меня взглядом и расцвел;

– Дашенька, выздоровели? Потом легкоподхватил баулы, я поплелась за ним на кухню. Он что, на работу не ходит?

– Светка на службе, – словно подслушавмои мысли, сообщил Валера. – Хотите кофе гляссе?

– Просто мечтаю.

Мужчина достал коробку с мороженым и сталнакладывать пломбир в чашку.

– Вчера сбросил сообщение на пейджер, авы не позвонили, – обиженным голосом сказал он.

– И не позвоню, – отрезала ж, – не хочу,чтобы ваша жена меня избила. Вон Вере как досталось.

Валера улыбнулся.

– Верочка – наивное существо. Ну довез еепару раз до дому, так уже решила, что у нас роман.

– Почему же она вам на “конспиративной:квартире” глаза выцарапать хотела? Зять пожал плечами:

– Сам удивляюсь! Никакого повода недавал, всего лишь на кофе пригласил! Так возомнила бог знает что. А Марго –настоящая дрянь. Ни за что бы не связался с такой. Маленькая, расчетливаяпотаскушка. Алик с Виолеттой просто голову сломали, как Диму пристроить. Ниодна знакомая не хотела за него замуж идти. Только Марго польстилась и, надосказать, верно рассчитала. Все получила: квартиру, прописку, сейчас дипломзащитит – в аспирантуру прямая дорога. Единственно, что ее бесит, – сам Дима.Вот и оттягивается на других, вечно скандалы устраивает, интриги разводит.Знает ведь, что Света ревнива, и нарочно ее с Веркой лбами столкнула. Вообще-тожена обычно держит себя в руках, но на поминках слегка выпила, и вот результат.Просто стыдно перед Жанной и вами. Еще подумаете, что у меня какие-товзаимоотношения с Верой.

– Разве не правда? Валерий нежноулыбнулся.

– Дашенька, я интеллигентный человек и,если встречаю в коридоре даму, пропускаю ее впереди себя в дверь, подаю рукудевушке, выходящей из автобуса, уступаю место, когда оказываюсь случайно вметро. Вера, к сожалению, приняла проявление воспитанности за ухаживание истала предъявлять на меня права. Очень глупо. Мне никогда не нравилисьдеревенские особы, всегда предпочитал таких женщин, как вы: умных, тонких,красивых, обаятельных…

Я вздохнула. Хорошо, что мой второй муж былсамозабвенным бабником, теперь обладаю иммунитетом, а то не ровен час поверилабы “композитору” – вон как красиво излагает.

Валерий тем временем взял меня за руку, голосего стал совсем бархатным.

– Не скрою, у нас со Светой давно нетсупружеских отношений, живем словно приятели, даже ругаться перестали,настолько друг другу неинтересны. Иногда завожу романы, но такую женщину, каквы, встречаю впервые. Хочется писать музыку, а вы лежите рядом на диване ислушаете. В вашем присутствии ко мне приходит вдохновение…

Пламенные речи профессионального ловеласапрервал звонок. Ромео тревожным взглядом окинул стол, схватил чашки с недопитымкофе, быстро сунул их в мойку и пошел в прихожую.

– А, Игорек, – донеслись оттуда сказанныес явным облегчением слова, – давай на кухню.

Через секунду в помещение молча вошел парень.Однако взгляда хватило, чтобы понять, чей он сын: тонкое, нервное лицо,каштановые волосы, узкие запястья аристократических рук. Передо мной стоялмолодой Андрей Федоров, только глаза Светины – припухлые веки и блеклый взгляд.

– Папа, – вяло пробормотал Игорек, –можете нам с Ксюшей пораньше пособие выдать? Поистратились вчистую.

– Конечно, конечно, – засуетился отец ивышел в комнаты. Игорь меланхолично закурил “Парламент”. Дорогие сигареты дляпарня, испытывающего денежные затруднения. И потом, какая странная особенностьу матери и сына – не замечать посторонних людей. Просто царская привычка необращать внимания на лакеев. Чтобы не обозлиться окончательно на нахала, явышла на лоджию. Над Москвой плыло знойное марево, а ведь времени только часдня. Представляю, какая жара упадет на наши головы в пять. Зря, наверное,надела теннисные туфли, а не босоножки, и “Вольво” небось стоит на самомсолнцепеке. Влезу внутрь и вздуюсь, как бисквит.

– Дашенька, воздухом дышите? –осведомился Валерий.

– Если подобное можно назвать воздухом,то да, а ваш гость ушел?