— Не волнуйся, всё уже позади! У тебя есть безопасное место, куда можно её отвезти?

Она коротко глянула на меня и смущённо улыбнулась. А я откинулась на спинку и локтем неловко задела огромную тяжёлую сумку инститора, которую Степан бесцеремонно водрузил мне на колени. Помянув Генриха и всех его предков до седьмого колена, я недовольно потёрла ноющую руку.

— А с ним всё будет в порядке? — тихо спросила Забава.

Она многозначительно покосилась на сумку. Я фыркнула:

— Надеюсь, что нет!

Забава возмущённо вскинулась, а я зло рассмеялась:

— Поделом инститору! Затащил нас в ловушку…

Забава всхлипнула и посмотрела на меня с упрёком:

— Если бы не он, мы не спасли бы маму!

Я подавила рождающееся беспокойство за инститора и недовольно покосилась на профиль Вукулы, который сидел правее Забавы.

— Что толку от Генриха? Мы бы не спасли её, если бы не этот…

— Этот, — громко произнёс Вукула, — всё слышит!

— Рада, что у тебя отличный слух, — буркнула я.

— У меня и с обонянием всё в порядке, — прорычал Вукула и глаз его хищно сверкнул: — Кстати, об инститоре… Разорву каждого рядом с тобой, от кого будет пахнуть вожделением!

Я сглотнула и встревоженно покосилась на волколака:

— Ты же несерьёзно? Те слова… Ты сказал это, чтобы отвлечь внимание Канилы и всучить мне записку?

Вукула мрачно рассмеялся и покачал головой:

— Как мало ты знаешь о волколаках! Похоже, ты меня вообще не слушала. Я не могу солгать при отце! Так что каждое моё слово — правда! И если инститор ещё хоть раз полезет к тебе, я закончу начатое…

— Что? — повернулся Степан, и лицо его расплылось в широкой улыбке. — Так эти двое подрались? — И понимающе закивал: — И как я сразу не узнал почерк Генриха?

Он кивнул на распухшее лицо волколака. Кулаки Вукулы сжались, а верхняя губа слегка приподнялась, обнажая ровные зубы, раздалось рычание. Степан насмешливо покосился на него, спокойно откинулся на спинку и весело проговорил:

— Так Генрих попытался соблазнить ведьму? Вот это новости!

— Всё не так, — проворчала я и с усилием сдвинула сумку, которая уже отдавила мне колени. — Я пыталась его…

Степан даже подпрыгнул и заинтересованно перегнулся через сидение:

— Так это ты его попыталась соблазнить?!

— Да нет же! — вскрикнула я, проклиная зардевшиеся щёки. — Я пыталась отомстить Генриху за то, что запугивал меня… Я же не знала, что он голышом спит!

В машине воцарилась многозначительная тишина, и я досадливо скрипнула зубами. Даже водитель с интересом покосился на меня, ожидая продолжения. Степан хлопнул его по плечу:

— Тема зачётная, но ты от дороги-то не отвлекайся!

— Да я просто по сторонам смотрю, — оправдывался тот. — Не так-то просто ехать с завязанными зеркалами!

— С завязанными глазами тебе будет ещё сложнее, — жёстко оскалился Степан. — Так что смотри на дорогу!

— Так что, если инститор не будет в порядке, — поспешно проговорила я, ибо не очень хотелось ехать со слепым водителем, — то я целых два месяца смогу бесплатно пользоваться нашим офисом и не делить его со всякими тёмными личностями!

— Мара! — вскричала Забава.

— Что «Мара»? — недовольно буркнула я, спихивая сумку на колени Забавы: русалка крякнула от тяжести, а я облегчённо рассмеялась. — Да не убьют твоего красавчика, не волнуйся.

— Ты же видела, как этот жуткий человек перерезал горло одному из волколаков! — вцепившись в сумку, прошептала Забава. — Без сомнений и без жалости… Ему явно было плевать и на свидетелей, и на последствия…

Степан сочувственно посмотрел на русалку, и уголки его губ дрогнули:

— А последствий и не будет. И дело не в свидетелях. По закону всё, что происходит в логове и между членами стаи, — их внутреннее дело. Полиция не вмешивается… А вот если бы убили кого-то из вас, то другое дело! Оставалось бы только доказать факт смерти и причастность волколаков…

Я подскочила:

— Вот именно! Потому-то Генрих и позвонил Лихо. Полиция видела, как мы входили в логово. Убить инститора они не посмеют.

Забава встрепенулась, с надеждой глядя на волколака:

— Правда?

Вукула скривился в жёсткой усмешке:

— Скорее всего. Но потреплют знатно!

— А почему ты думаешь, что они знали про полицию? — напряжённо спросила русалка. — Забор такой высокий, а машина стояла далеко…

— Знали, — досадливо проговорил волколак. — Как и то, что полиция не посмеет совать свой нос в логово. Так что нужно было срочно вытащить вас оттуда. Глупые девчонки! Вы хоть представляете, какой опасности подвергались?

— Даже и не представляю! — саркастично фыркнула я. — Что же такого страшного мог сделать мне твой обаятельный родитель? А! Наверное, лишить меня лицензии и возможности зарабатывать себе на жизнь честным путём. А потом, когда я, чтобы прокормить семью, вышла бы на тернистую дорожку, по моему следу пустились бы все инститоры Крамора! И Канила посыпал бы моим пеплом твою бедовую голову в надежде, что ты выберешь себе пару по статусу. Я ничего не упустила?

Вукула мрачнел с каждым словом, а Степан с интересом покосился на волколака.

— Всё это романтично! Но мне вот интересно, как вы умудрились стащить старую русалку из-под носа вожака!

Вукула отвернулся, и взгляд его устремился за окно.

— Я воспользовался своим положением, — нехотя ответил он. И буркнул: — Потому и отправился с вами…

— Так тебя не пустят обратно? — ахнула Забава.

Вукула болезненно скривился и коротко взглянул на русалку:

— Почему же? Пустят…

Я передёрнула плечами:

— Только не говори, что Канила способен прирезать собственного сына! — Я вспомнила каменное выражение лица вожака волколаков и задумчиво проговорила: — А может, и способен. Странный тип! Кстати, Лихо, он признался, что подослал ко мне того адвокатишку, для которого мы с Генрихом выцарапали компромат у мёртвой ведьмы…

— Какой ещё ведьмы?! — преувеличенно удивился Степан, тщательно вращая вытаращенными глазами. — Не понимаю, о чём ты, Мара! Ты единственная знакомая мне ведьма! И вроде жива ещё…

Я поперхнулась и, закашлявшись, испуганно покосилась на водителя. Тот старательно делал вид, что увлечён лишь дорогой, но кончики его ушей покраснели, а плечи напряглись. Я прикусила нижнюю губу. Степан говорил Генриху, что ему не нужны на участке проблемы с мёртвыми ведьмами. Подставлять Лихо не хотелось. Чревато…

* * *

Машина притормозила у дома Лежки, и Степан повернулся ко мне.