— Мара! — гаркнул Генрих. Я вздрогнула и недоумевающе посмотрела на инститора. Тот продолжил с лёгкой улыбкой: — Разве ты не хочешь спросить, что хочет уважаемый вожак в обмен на мать нашей секретарши?

Я рявкнула:

— Не хочу!

И снова перевела взгляд на бесстрастное лицо Канилы. Я хочу обрушить на него столько страданий, сколько успею! Я хочу выцарапать ему глаза только за то, что он подумал о детях моего брата! Я хочу разорвать его на клочки за все страдания, которые он причинил моей подруге!..

— Мара! — рассмеялся Генрих. — Не смотри так на Канилу, дырку в нём прожжёшь!

Я хищно ухмыльнулась: идея инститора ох как хороша! Жаль только, что жечь — его профессия. Генрих перевёл весёлый взгляд на Канилу.

— Мара очень впечатлительна, — мягко проговорил он. — Простите её…

Лицо Канилы не изменило выражения брезгливой холодности. Я заскрипела зубами: весело тебе, противный инститор? Заманил меня в ловушку и рад! Как он говорил? Не помучил ведьму, и день прошёл зря? Я покосилась на Забаву, которая сидела с прямой спиной и сжатыми вместе ладошками, и сердце моё заныло. На лице русалки написана обречённость. Я сглотнула. Может, ну её, эту лицензию? Я и так проживу… если, конечно, удастся улизнуть от Генриха. И Джерта. И Аноли… Казалось, весь Крамор только и ждёт, когда у меня не будет спасительной бумажки. Я застонала от бессилия.

— Я так понимаю, что в обмен на старушку вы хотите получить обратно свой подарок? — подчёркнуто вежливо уточнил Генрих.

— И то воспоминание, которое она украла у Сигарда, — прорычал Канила.

Я удивлённо посмотрела на него. Генрих же мгновенно преобразился. Вся мягкость и вежливость слетела с инститора, словно пух с одуванчика при порыве ветра. Лицо его побелело, кулаки сжались, а зелень глаз приняла тот оттенок, что бывает на древних медных монетах.

— И зачем оно вам? — с трудом проговорил он, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не броситься на волколака.

Тот не ответил, но я почувствовала, как Канила весь словно подобрался, вожак в любой момент готов был к нападению инститора. Волколаки медленно приближались. Мне стало противно: когда я бушевала, они так не нервничали…

— Зачем же дело встало? — нарочито весело, копируя интонации Генриха, спросила я.

В ответ на недоумевающий взгляд инститора я вскочила и вытащила из кармана фиолетовый кулон. Покрутила его в пальцах, любуясь на всполохи, которые рождали в стеклянных гранях лучи заходящего солнца, да положила амфору на стол, и та коротко звякнула. Канила было потянулся вперёд, но сдержался и холодно уточнил:

— Это оно?

Я театрально покачнулась, схватилась за голову и вскричала:

— Ах! Мне плохо…

Но никто не прореагировал: взгляды всех присутствующих были прикованы к столу. Тогда я решила изменить тактику. Я резко согнулась пополам и схватилась за живот.

— Ой-ой-ой! Как больно? — заорала я. — Простите! Инститор прав, я так впечатлительна! Как переволнуюсь, так и тянет в туалет… по большому! Ай-ай! Скорее, покажите мне, куда идти, или я испорчу вам эту прекрасную обивку… Ай!

Не дожидаясь ответа, я, прижимая руки к животу и корча страшные рожи, мелкими шажками побежала к двери. Никто меня и не думал останавливать, и это меня приободрило. У двери я замерла и резко развернулась, оказавшись в центре недоумённого внимания присутствующих. Я скривилась ещё сильнее и закричала:

— Ай-ай! Уже еле держу! Забава, помоги мне, а то не отмыть мою репутацию от позора! А полы этого дома от моего художества…

Русалка с серьёзным лицом бросилась ко мне, и её тоже никто не остановил. Я едва сдержала торжествующую улыбку, замаскировав её очередной рожицей и криком. Забава бережно подхватила меня под руку, а в спину нам донёсся голос вожака:

— Не задерживайтесь!

— Уж как получится… Ой! — страдальчески взвыла я.

Когда захлопнулась дверь, я тут же схватила растерянную Забаву за руку, и мы помчались по коридору, не разбирая дороги. Я очень надеялась, что записка Вукулы не очередная ловушка. В конце коридора я затормозила и быстро огляделась.

— Что происходит? — прошипела Забава и тут же приглушённо взвизгнула.

Я оглянулась и увидела, что русалку держит Вукула, и его ладонь зажимает ей рот.

— Молодчина! — криво ухмыльнулся он разбитым ртом и кивнул: — За мной! У нас мало времени.

Мы побежали по коридору, прошли через комнату, где запах мокрой псины был ещё сильнее, чем в других местах, а затем спустились по деревянной лестнице и попали в подвал. Я невольно поёжилась, а кожу мою мгновенно покрыли пупырышки от холода. Забава сдавленно вскрикнула и бросилась на колени.

— Мама…

Русалка лежала на голом полу, и больничная одежда смотрелась на ней, словно дизайнерское платье на огородном пугале. Глаза старуха были распахнуты, рот приоткрыт, но она не реагировала ни на слова, ни на прикосновения.

— Я не знаю кодовых слов, — торопливо прошептал Вукула. — А без них она сама не встанет. Придётся её тащить.

Мы подхватили тестообразное тело с трёх сторон, и руки мои напряглись до боли в мышцах, а ноги задрожали от напряжения. Благо, русалка не была потной, это бы вывело меня из себя и помешало бы её удерживать, так что жуткий холод подвала нам на руку.

Ступеньки были сущим адом, и мы едва вытащили мать Забавы из подвала. Дальше пошло проще, поскольку Вукула закинул старуху себе на спину, а мы лишь поддерживали её сзади. Я старалась не думать, во что опираются мои руки, и не вспоминать, как выглядело это чудище голой в ту ночь… Зато глаза Забавы светились счастьем, и она с воодушевлением помогала волколаку тащить мать. И ради подруги я отбросила всю брезгливость.

Когда мы тащили старушку мимо дома к калитке, из приоткрытой створки окна послышался голос вожака.

— Слишком долго. Проверить!

Мы втроём подпрыгнули на месте и потащили русалку ещё быстрее. Щёлкнула калитка, и мать Забавы подхватил ещё и Степан, который поджидал нас у ворот. Мы с Забавой опустили руки и слаженно выдохнули.

— В машину! — коротко приказал Вукула.

Степан оглянулся:

— А где Генрих?

Я распахнула багажник и зло хмыкнула:

— Инститор сумеет справиться с парочкой волколаков.

— Парочкой? — истерично расхохоталась Забава.

Вукула и Степан пыхтели, запихивая старую русалку в объёмный багажник полицейской машины, а я повернулась в сторону сияющих теплым светом окон и мстительно добавила:

— Генрих сказал, что я свою работу выполнила и теперь его очередь! Так что… нечего тянуть ведьму за метлу! Поехали!

Забава ёрзала на заднем сидении полицейского автомобиля и мяла ладони. Щёки её алели, а глаза были опущены. Я похлопала её по плечу: