— Доставили с ветерком, как и просила, — весело проговорил он. — Привет Лежику и поклон его гарему!

— Ты на гарем-то не засматривайся, — фыркнула я. — В припадке ревности Лежка переплюнет любого мавра!

— Правда что-ли? — удивился Степан. — А с виду такой рохля… Что ж, буду иметь в виду.

Я хмыкнула и едва заметно кивнула в сторону Забавы.

— Лучше имей то, что на виду, — иронично намекнула я.

Кадык Степана дёрнулся, а щёки порозовели. Забава же не обратила на наши перемигивания внимания. Она кряхтела, пытаясь устроить тяжёлую сумку так, чтобы та не лишила её нижней части тела. Я смилостивилась над русалкой и вылезла из машины. Перетащила сумку инститора на своё место и кивнула друзьям:

— До встречи!

— Я с тобой, — вдруг засуетился волколак.

Я поспешно отпрянула:

— Ой, не советую! Это очень личный разговор между братом и сестрой! Если подвернёшься под руку в нашем, — кхе! — диалоге, то не жалуйся потом. Впрочем, трупы не жалуются…

Вукула посмотрел на меня исподлобья и криво ухмыльнулся:

— Не доверяешь? И правильно! Помни, о чём я предупреждал… И что я всегда рядом!

И растворился в сумерках. Я натужно улыбнулась и помахала Забаве. Когда машина отъехала, я развернулась к дому, и кулаки мои сжались. А вот теперь поговорим, братец-кролик! Уж я тебе припомню совет пьяного дракона, по вине которого я попала в такую двусмысленную ситуацию!

— А ну, дракон! — изо всех сил закричала я и решительно шагнула к двери. — Выходи на честный бой!

Под ногами заскрипел гравий, а в окнах соседей стал загораться свет, и за занавесками начали появляться любопытные лица. Я же не отводила пристального взгляда от закрытой двери в дом брата.

— Выходи, кому сказала?! — топнула я. — Змей поганый! Смерть твоя пришла! И, уверяю тебя, я и без косы справлюсь…

Из дома выглянул Лежка, запахнул халат поплотнее и спешно сбежал по лестнице. Я с усмешкой посмотрела на его босые стопы и волосатые щиколотки.

— Ты чего орёшь? — зашипел он сквозь зубы, натянуто улыбаясь соседям. — Мне здесь ещё жить!

— А что? — невинно улыбнулась я. — Боишься, что тебя разоблачат, инкуб развратный?

— Издеваешься? — взвизгнул Лежик, скалясь в сторону двух женщин, которые перешёптывались на соседней лужайке. — Все и так знают. Я боюсь, что решат, что мне нравятся ролевые игры. Я же сбегу!

— Что?! — рассмеялась я.

— Что-что, — сердито буркнул Лежик и за шкирку потащил меня к дому. — Они почему-то думают, что у меня жёны как сыр в масле катаются. Устал от сватов отбиваться! А как-то сдуру принял от одной соседки пирог, так на следующий день очередь выстроилась! И дети наелись, и жёны растолстели! Пришлось гонять вокруг дома неделю…

А во мне росла злость: брат тащил меня прямо как Генрих! Я вывернулась и прошипела:

— Посмеешь ещё раз взять меня за шиворот, и я устрою так, что те пироги в следующий раз полетят в твою физиономию! Как тебе такие игры?

Лежка отдёрнул руки и для верности засунул их в карманы. Помялся на пороге своего дома. Мимо прошествовала пожилая дама, в руке её был зажат поводок, на конце которого скакало пятнистое недоразумение, не поддающееся идентификации.

— Добрый вечер! А у меня радость! Сестра в гости пришла! — проорал Лежка так, что дама испуганно отпрыгнула на несколько шагов, а её шавка истерично зашлась в полулае-полувизге.

Соседки, для которых и было разыграно это мини-представление, уныло покинули свои наблюдательные посты. Видимо, о сестре-ведьме тоже было известно абсолютно всем. Двери закрылись, окна погасли, Лежка повернулся ко мне, и губ его коснулась лёгкая улыбка.

— Так что там про дракона? — спросил он и фривольно подмигнул: — Как битва прошла?

Я сжала губы и изо всех сил треснула его. Лежка взвыл и закрылся локтями, когда я в бешенстве отвешивала брату оплеухи.

— Как? Как прошла? Фигово прошла! Вот тебе за твои дурацкие советы! А ну, ещё получи!

— Мара! — взвыл Лежик, пытаясь скрыться в доме. — Успокойся!

— Я тебя сейчас успокою! — прошипела я, придавив его ногу дверью. — Точнее упокою! Знал бы ты, во что я вляпалась по твоей вине!

Лежка замер и отвёл руки от лица.

— А во что? — с любопытством спросил он.

Я зарычала и снова замахнулась, как мои ноги внезапно потяжелели, а тело пригнулось. Я опустила взгляд и вздрогнула, увидев блестящие глазёнки племянников. Дети молча пытались удерживать меня, не давая отца в обиду.

— Блин, ну так нечестно! — взмолилась я, не в силах смотреть на их решительные лица. — Он же заслужил!

Лежка опустил руки и выпрямился, и глаза его горделиво сверкнули.

— Всё честно! — произнёс он и нежно улыбнулся детям. Потом перевёл взгляд на меня и тоном учителя продолжил: — Нечестно свалилась вину на брата, который лишь хотел тебе помочь! И вообще… свою голову на плечах иметь надо!

— Ах ты…

Я сжала зубы и, вытянув руки, рванулась к глазам Лежки. Брат отшатнулся и едва не полетел кубарем вниз по ступенькам, а на локтях моих повисли ещё и его жёны. Я медленно сдавалась, опускаясь под тяжестью их тел на крыльцо. Лежик оправил распахнувшийся на груди халат и резво взбежал по ступенькам. Склонился надо мной, и лицо его озарилось широкой улыбкой.

— Я знаю, что тебе поможет исправить настроение! — заявил он и подмигнул: — Как насчёт стейка?

Я судорожно сглотнула. В животе заурчало, но я упрямо покачала головой.

— Я неподкупна!

— О! — закатил глаза Лежик: — Такой большой сочный кусок свежего мяса! Он так нежно шепчет о любви, соприкасаясь с разогретым оливковым маслом, и покрывается нежным румянцем, распространяя умопомрачительный аромат!

— Соблазнитель, — в отчаянии простонала я.

Дети отцепились и весёлой стайкой исчезли в доме, а жёны брата помогли мне подняться.

— И это всё с гарниром из свежих листьев салата и помидоров черри с капелькой бальзамического уксуса…

Я подавилась слюной и закашлялась.

— Лежка! — взмолилась я.

Но брат самозабвенно продолжал:

— А на десерт шарики нежного клубничного щербета домашнего приготовления под пушистой пеной взбитых сливок и хлопьями тёмного шоколада…

— Садист! — взвыла я, словно сомнамбула, следуя за Лежкой.

Брат зашёл на кухню, и одна из жён подала ему бутылку красного вина.

— И, разумеется, запивать ужин ты будешь Каберне!

Я растерянно опустилась на стул.

— Только я? Заставишь сестру давиться в одиночестве?

Лежка хмыкнул и с коротким звуком откупорил бутылку.