полезными ни были эти последствия, они все же являются предварительными относительно главной задачи восстановления вашей жизни. Это восстановление включает в себя сложный, часто мучительный трансформационный процесс. Хотя этот термин многим знаком, фактическая механика работы трансформационных переходов не находит надлежащего понимания. Важная причина того, почему это происходит, состоит в следующем: мы проходим через трансформации совсем не так, как ожидает большинство людей.

Глава 6

Учимся танцевать под дождем

Новая модель жизненных трансформаций

Давайте вернемся на секунду к нашему первоначальному определению жизнетрясения: мощный всплеск изменений, ведущий к периоду потрясений, трансформации и обновления. Мы говорили о первом из этих вопросов – о том, что вызывает всплеск изменений и что происходит в результате потрясений. Но как насчет последних двух пунктов, а именно трансформации и обновления? Каким образом все это получается?

Короткий ответ: по собственному выбору. Человек, переживающий этот опыт, должен принять сознательное решение о преобразовании изменений и потрясений в трансформацию и обновление. Первоначальный толчок может быть добровольным или навязанным, но трансформация должна быть добровольной. Вам нужно найти свой собственный смысл.

Начнем с примера.

«Я сомкну пальцы на твоем горле»

Фрейди Рейсс родилась предпоследней из шестерых детей в ультраортодоксальной еврейской семье из Бруклина. Ее отец, кубинец по происхождению, был «крайне жестоким и абьюзивным», поэтому мать от него ушла и воспитывала детей в одиночку. Фрейди росла бойким ребенком, но не враждебным по отношению к религии. Из-под ее бесформенных платьев выглядывали гольфы. «Это было типа отстойно: “Берегись, мир, Фрейди носит гольфы поверх колготок!” — но все же для меня это было важно. Мне нравилось раздвигать границы».

В детстве у Фрейди не было доступа к телевидению, радио и газетам. «Я ходила в школу для девочек, где мы учились готовить и шить, – рассказывает она. – Я не знала, кто такие “Битлз”, и думала, что гамбургеры сделаны из ветчины». В 16 ей пришлось подписать документ с обещанием не сдавать SAT (SAT, Scholastic Assessment Test – академический оценочный тест, обязательный для всех поступающих в университеты США. – Прим. пер.)

В 18 лет Фрейди начали подыскивать будущего мужа. С бедными и разведенными родителями она не считалась выгодной партией. Она начала ходить на заранее спланированные свидания, на которых потенциальным жениху и невесте не разрешалось оставаться наедине или вступать в физический контакт. «Мы сидели друг напротив друга, заказывали кока-колу и говорили о том, сколько детей хотели бы иметь, – рассказывает она. – Потом мы расходились по домам и были вынуждены решать, сможем ли провести остаток жизни вместе».

После того как ее первый кандидат в мужья признался, что пробовал марихуану, Фрейди ему отказала. Следующим оказался заядлый курильщик с десятком нарушений за неосторожное вождение. На двух из трех их свиданий он дрался на улице с незнакомцами. Поскольку Фрейди уже потратила «одну карту отказа», она согласилась выйти за него замуж. Шесть недель спустя они стали мужем и женой.

«Влюбляться было не обязательно, – продолжает она, – но я убедила себя, что счастлива».

В первую брачную ночь он угрожал ей убийством. И не вскользь, а в мельчайших, наводящих ужас подробностях. «Я сомкну пальцы на твоем горле, – сказал ей он, – и буду сжимать до тех пор, пока ты не сделаешь свой последний вздох, и буду смотреть тебе в глаза и наблюдать за тем, как ты перестаешь дышать». В другой раз он рассказал ей со всей натуралистической конкретикой, как будет расчленять ее ножом. «Он бил посуду, ломал мебель, разбивал окна, а если мы ехали на машине, он разгонялся до сотни миль в час, а затем резко бил по тормозам, чтобы я подпрыгнула на месте». Он также заставлял ее держать дверь в туалет открытой, чтобы убедиться, что ей нечего скрывать.

Фрейди понятия не имела, что делать. Хотя на самом деле он никогда не причинял ей реального вреда, угрозы и запугивания не прекращались. Она поговорила с его отцом, который был оскорблен предположением, что с его сыном что-то не в порядке. Она поговорила со своей матерью, но та лишь развернулась и вышла из комнаты. Она надеялась, что все может наладиться после того, как они переедут в Нью-Джерси и у них появятся дети, но сильно ошибалась.

«Я была 20-летней мамой-домохозяйкой и ненавидела свою жизнь, – продолжает она. – Я ненавидела каждую ее минуту. Мне не нравилось быть матерью, готовить и убирать для этого парня, который приходил домой и в лучшем случае не разбивал окно. Иногда я выходила на детскую площадку рядом с домом, сидела на качелях и часами плакала».

Когда Фрейди исполнилось 27, то есть почти через десять лет такой жизни, подруга шепнула ей имя психотерапевта, не принадлежащего к общине. На их первой встрече психотерапевт использовал выражение «домашнее насилие» и сказал, что Фрейди может добиться судебного запрета на приближение. «Это был ошеломляющий опыт, – говорит Фрейди. – Я шла домой и думала: “По крайней мере, я не сумасшедшая”».

Несколько дней спустя она ухаживала за своим новорожденным ребенком, когда муж вошел в дом, распахнув входную дверь ударом ноги. Фрейди схватила ребенка, запрыгнула в машину и направилась к дому подруги. Он сел в свой грузовик и повис у нее на хвосте, крича: «Я тебя убью!» Дом ее подруги располагался в тупике, и когда Фрейди припарковалась перед домом, муж заблокировал ее машину. «Глупее того, чтобы отправиться в это место, я ничего придумать не могла, – сказала она, – но на этот раз у меня был выход. Я позвонила в службу 911».

Фрейди стала первым человеком в истории ортодоксальной еврейской общины в Лейквуде, штат Нью-Джерси, получившим запретительный судебный приказ. Ее мужу не разрешалось проживать в их доме. «В любом другом сообществе это могло означать свободу, – рассказывает она. – Но в моем это было грехом». На следующий день раввин отправил к ней домой юриста-мужчину, и тот вынудил ее отправиться в суд, чтобы отозвать свой иск. Адвокат предупредил, что если она не подчинится, то больше никогда не увидит своих детей. «У меня не было выбора, – сказала она, а затем добавила: – Но это стало началом конца».

Фрейди прожила с мужем еще пять лет. Все это время она тайком откладывала деньги и хранила их в кладовой в жестяной коробке из-под печенья. Он давал ей деньги на новый парик; она стирала старый, а наличные оставляла себе. Накопив 40 тысяч долларов, она поступила в Университет Рутгерса. «Ты не пойдешь учиться», – сказал ей муж.

«Что именно ты собираешься сделать, чтобы меня остановить?» – ответила она.

С уровнем образования Фрейди учеба давалась ей нелегко. В первом семестре она изучала греческую цивилизацию и была потрясена, узнав, что есть