сохранили. Вряд ли осознанно, скорее, не желая развиваться и улучшаться, но вместе с этим дали природе свободу. И еще неизвестно, кто из нас не прав.

– Обычно я так не делаю, – произнес Лортан с очень важным видом. – Вы вряд ли, в силу юного возраста, понимаете, но благословение старейшины – ценный дар. Я видел, как рождаются и умирают драконы, я вижу, как исчезает магия, и силы, равной моей, возможно, не существует на свете. Я знаю, что однажды вы оцените то, что я вам сейчас вручу.

С этими словами он протянул мне свиток в красивом золотом тубусе. Я с интересом посмотрела на инкрустацию и гравировку. Силуэты драконов переплетались в причудливом узоре, а их глаза поблескивали драгоценными камнями. Древняя, должно быть, вещь. В сокровищнице во дворце хранились несколько таких штук, давным-давно в них передавали особенно сильные колдовские свитки.

Этот тоже слегка пульсировал от магии. И хоть не сразу, но я догадалась, что внутри. В основном по лицу Линда: он смотрел на свиток так, словно это не старейший и мудрейший дракон дал мне пророчество, а Зомбудель нагадил.

– Обычно я не даю пророчеств драконам-одиночкам. Считайте, что с этого момента вы стали частью нашей семьи.

Свиток легко выскользнул из рук и полетел вниз на глазах ошеломленного Лортана. Ударяясь о камни, пророчество в последний раз подпрыгнуло – и исчезло в реке, а поток понес его дальше, в глубь долины. Быть может, однажды одинокого путника, склонившегося к реке, чтобы набрать воды, привлечет золотой блеск среди камней. И он откроет видавший виды, потемневший от времени и побитый неумолимой природой свиток с пророчеством.

И узнает, что приготовили драконы мне, королеве Корнеллии.

– Вообще-то, чехол следовало вернуть, – недовольно сказал Лортан. – Он древний и ценный.

– Мне не нужны пророчества и предсказания. Они играют с нами злые шутки. Меняют судьбы и ломают жизни. Я не хочу знать, что мне суждено, и уж точно не хочу стать заложницей кем-то написанной судьбы.

– Пророчество – ключ к ней!

– Пророчество ничего не значит, если о нем никто не знает.

Лортан пыхтел, как закипевший чайник, Линден посмеивался, пристроившись рядом со мной у перил. Рассвет сменялся ярким полуднем. Невольно при взгляде на горы я вспоминала о годах, проведенных в облике дракона. Пожалуй, я многое бы отдала, чтобы событий, предшествовавших моему превращению, не было. А вот новый дар не променяла бы ни на что. Впервые за всю жизнь я чувствовала себя сильной.

Так и не дождавшись раскаяния, Лортан ушел, но всем своим видом обещал вернуться с группой поддержки и пристыдить новую родственницу за утерю ценного предмета из фамильного сервиза. Надо будет прислать ему что-нибудь в качестве компенсации. Оторву у Мардука рог – отдам мастерам. Пусть выпилят под винишко.

– Я тобой горжусь, – сказал Линд.

У меня вырвался тяжелый вздох.

– Правда горжусь. Но скажи честно. Ты же его случайно уронила, да?

– Ага.

Он рассмеялся, хотя смех получился какой-то невеселый, усталый. И раз уж этим утром я решила быть взрослой и даже немножко умной (здесь, конечно, принципиально – на чьем фоне), то пришлось быть такой до конца.

– Я не очень хорошо понимаю других людей, – сказала я. – И вообще довольно эгоистична, как любезно заметил твой дедушка. Но мне кажется, тебе здесь плохо.

– Тебе не кажется. Каждый раз, когда я сюда возвращаюсь, то думаю, что никогда уже не вернусь обратно. К тебе.

– Может, воспользуемся тем, что старейшина дуется в уголочке, и сбежим?

– А как же вежливость королей?

– Мы ведь подписали договор. Они сами признали, что моя будущая драка с Мардуком – не беспредел, а дуэль. Уж рынок у границ как-нибудь сами достроят, в этом плане у меня, конечно, руки из-под хвоста растут. Да и, похоже, я недооценила твоих родичей. Это они нас боятся, а не мы их. Нет… не то.

В горле вдруг как-то резко пересохло. Так всегда со мной, когда я собираюсь сказать что-то личное, не вписывающееся в образ едкой на язык принцессы.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно. А присутствие здесь, очевидно, эту боль причиняет. Мне так не нравится.

Линд с удивлением на меня посмотрел и ласково убрал с лица пару непослушных кудряшек.

– Корни… – Он улыбнулся. – А ты знаешь, что у тебя краска с волос слезла?

Ахнув, я заметалась, как щенок, пытающийся поймать собственный хвост. Вот упырь блохастый, Зомбудель, не в тему помянутый, чтоб его навь побрала! Светлая краска слезла с волос после ночного обращения, но мне и в голову не пришло посмотреться в зеркало. Я снова стала собой: принцессой с тяжелыми иссиня-черными локонами.

– Я всю жизнь мечтала быть блондинкой!

– Ты блондинка. Просто в другой ипостаси.

Он притянул меня к себе.

– А давай прыгнем? И полетим вместе. Как вчера.

– Хорошая идея. Только с утра мы кустиками прокрались по саду, а когда прилетим в Дортор, то до столицы придется бежать, сверкая голым задом. Тогда Мардук скончается от смеха, а мы – от стыда.

– И зачем было портить такой момент?

– Портить? Ха! Давай раздевайся! Я понесу твою одежду, а ты понесешь меня. Здорово я придумала?

– Не то слово, – буркнул муж, но послушно начал расстегивать рубашку.

– И так будет всю семейную жизнь!

* * *

Пришлось раздобыть плащи – чтобы скрыть мои кудри. Пока я пряталась в каких-то кустах, Линд сбегал в город и раздобыл две непонятного цвета и вида хламиды. Я бы предпочла, чтобы он раздобыл шпильки и ленту для волос, уж каждая принцесса знает, как привести голову в порядок, но мне слова не давали.

– Что нашел, то и принес, – пробурчал муж.

– Да мы в них заметнее, чем без.

Нас действительно принимали за бездомных. Кто-то шарахался, кто-то брезгливо морщился, большинство стыдливо отводили глаза.

– Как будто они тут все богатеи, – возмущалась я. – Может, не так уж и плохо они при Мардуке живут?

– А может, это потому, что ты горбишься, подволакиваешь ногу и жутко хрипишь? Корнеллия, хватит изображать умертвие!

Пришлось закончить спектакль. А жаль! Я так и осталась при своем мнении: нельзя придумать способ спрятать что-то лучше, чем сделать очень заметным.

Ранним утром на улицах было не так уж много людей. Я редко оказывалась в это время в городе и, кажется, успела позабыть, каково оно: снова быть частью огромного королевства. Порой довольно неуютно.

– Скучала? – спросил Линд.

– Пожалуй. Хотя ты уже можешь начинать записывать претензии ко временному правительству. Первая: почему не следят за архитектурным обликом города?!

При папе такого не было. Улицы мыли,