хаос, – сообщил он растерянно.

– В чем дело?

– “Крепелин” выходит из программы. Минуту назад узнал. Как они сказали, “берем таймаут”.

– Ты шутишь, – не поверил Дэвид.

– Только что принято решение.

– Какого дьявола! – рявкнул Дэвид. – Они обязаны были как минимум поставить нас в известность. Это наша программа, это наши пациенты.

– Да, десять добровольцев в Париже – наши пациенты. И наша ответственность. Они отменили все повторные дозы. Слишком много разговоров, не хотят рисковать.

– Не имеют права. Мы прекращаем финансирование.

– Это Европа, Дэвид. Репутация важнее денег.

– Не имеют права… – начал было Дэвид, но Адам его прервал:

– Я разозлен не меньше твоего, Дэвид. Но решение уже принято.

– На каком основании? – ухитрилась вставить Селия. – Может, они знают что-то, чего не знаем мы?

– Ничего удивительного, – не дожидаясь ответа на вопрос Селии, сказал Мохаммед. – Тем более в Европе. Никто не хочет повторения скандала с талидомидом. А в нашем случае… вдруг что-то подобное с Re-cognize? В социальных сетях уже начинается буря. Конспирологические теории сменяют одна другую, опять оживились антиваксеры. Дескать, вот до чего дошла мировая закулиса! Решили вопрос о старении населения: старики сами крошат друг друга.

– Но мы-то вроде ни при чем? – с сомнением произнесла Селия. – Ничто не указывает прямо на наш проект.

Они накануне обсуждали это с Мохаммедом. Конспирологи и в самом деле не упоминали Re-cognize. Под подозрением, естественно, оказалась вакцинация против ковида. Новые вакцины, модифицирующие ДНК, якобы могли вызвать побочный и, мягко говоря, нежелательный эффект – агрессивное поведение у людей, вышедших из репродуктивного возраста. Все эти теории излагались очень наукообразно, с множеством ссылок на каких-то никому не известных авторитетов, поэтому для неразвитых мозгов вполне убедительно.

– Для “Крепелина” это вопрос безопасности, – сказал Адам. – Они узнали, что Эрик Зельцер был одним из наших добровольцев.

– Ну хорошо! – Селия впечатала руку в стол. – А что вы будете делать с вашими добровольцами? С теми, кто уже получил дозу?

– У нас таких девять, – вздохнул Адам. – Будем наблюдать, конечно, но эксперимент похоронен. Все имена рассекречены, чтобы не тратить время на тех, кто получил плацебо. Результат предсказуем: без повторной дозы альцгеймер возьмет свое. Но что же делать? Не особенно умно позволить людям с вирусом убийства в крови разгуливать среди себе подобных. В Париже…

– Плевать на Париж, – прервал Адама Эндрю Нгуен, взял со стола бутылку с водой, но открывать не стал. Бутылку он держал за горлышко, точно дубинку. – У вас девять добровольцев. Девять! – повторил он с нажимом. – У нас около двух тысяч. Так что по закону больших чисел вашими девятью можно пренебречь. Спасибо за информацию, Адам, двигаемся дальше. – Он переложил бутылку в другую руку и, стараясь сам себя успокоить, поставил на стол. – Прежде всего мы должны подготовить официальное высказывание на тот случай, если дело дойдет до вопросов. Это первое. Второе – надо понять меру ответственности, если что. Пусть гарвардские юристы разберутся.

– Как только станет известно, что Ньюмэн и Зельцер были нашими пациентами, продолжать мы не сможем, – тихо и неуверенно произнесла Селия.

– Этическая линия, думаю, понятна каждому, – сказал Дэвид полувопросительно. – Ни одно имя не должно просочиться.

– Это удар в воздух, – поморщился Нгуен. – Могут добраться до историй болезни, для журналистов никаких правил не существует. К тому же Эрик Зельцер жив, его будут допрашивать.

– Это конфиденциальные сведения, – настаивал Дэвид. – Он не обязан рассказывать…

– Да, ты прав. Но попробуй объясни человеку, только что зарезавшему четверых приятелей, что конфиденциально, а что не очень.

Селия вспомнила плавающую в луже крови лабораторную мышь.

Несчастный случай…

– Мы по-прежнему знаем намного больше, чем все остальные. Задача – удержать эту фору. Итак, никто не уходит с работы, пока мы не выясним все до последней мелочи про Фреда Ньюмэна и Эрика Зельцера. Все детали, даже дурацкие и незначительные. И тогда попробуем найти общий знаменатель.

– Уинтроп, – тут же сказал Мохаммед. – Уинтроп и Халл. Море. Вода и там и там.

– Негусто. – Эндрю не удержался от улыбки.

Мохаммед рассмеялся. Удивительный парень – умеет самую неприятную ситуацию обратить если не в шутку, то в нечто преходящие, имеющее значение только сегодня.

– Не забудьте про Люийе, – напомнил Адам на противоположном берегу океана. – Что у них общего?

– Правильно. – Эндрю опять схватился за бутылку, но заносить для удара не стал. – Мы решим эту проблему. Мы уже очень далеко продвинулись, надо двигаться дальше.

Селия посмотрела на экран, потом на Дэвида. Тот уставился в стол, обхватив голову руками. Ей вдруг захотелось погладить его по этим взъерошенным волосам.

* * *

Ланч обещает быть отменным. Кубики картошки и сельдерея, обжаренные со свиными шкварками, добавить немного фуме[27] и сливок – соус готов. Но главное, на краю раковины уже лежит сеточка с черно-синими крупными мидиями. Пять минут на большом огне – и к столу.

Гейл услышала тяжелые, немного шаркающие шаги Роберта. Эти тапочки на лосиной коже очень хороши, но… новый паркет на первом этаже… Паркет красив, ничего не скажешь. Особенно если падает солнце – отливает золотом, однако все же довольно скользкий, особенно для таких тапочек. А может, все это ее фантазии, походка у Роберта вполне уверенная.

Она налила соус в большую миску, поставила кастрюлю с горячей водой, вскипятила, загрузила мидии и вытерла руки о передник. Теперь нельзя отходить – как только моллюски раскроются, сразу в миску с соусом.

– Пахнет ошеломительно, – пропел Роберт за спиной.

Она повернулась. Давно уже не видела у него такой веселой, молодой улыбки.

– Классический клэм чаудер[28]. По всем правилам, – не без гордости сообщила Гейл и накрошила в тарелки петрушку. – Садись, сейчас будет готово.

– Я думал о доме.

– О каком доме?

– Ну, об этом… о даче.

Да, именно так они его и называли – дача, хотя двухэтажный дом на Кейп-Код с тройными рамами вряд ли подходил под это определение.

– Я с утра смотрел газеты… Может, нам стоит купить такой двадцатиметровый готовый домик – знаешь, многие покупают для гостей. А нам неплохо бы иметь склад. Чтобы не мучиться с газонокосилкой, которую и засовывать-то под террасу неудобно, а уж доставать оттуда совсем головная боль. Не по возрасту. И твоя эта… – Он подумал и вспомнил: – И твоя тачка.

Это правда, Гейл вечно ворчала, когда приходилось выволакивать из-под веранды тяжелую и неуклюжую газонокосилку. Но с прошлого лета она к ней не прикасалась.

– Я покажу тебе, там есть разные модели.

– Надо подумать… – начала было Гейл, но прервалась: мидии начали открываться с пулеметной скоростью. Быстро сняла кастрюлю с огня, слила воду через дуршлаг и вывалила в