миску, поглядывая, чтобы не проскользнула неоткрывшаяся, – Гейл Маклеллан не из тех, кто позволяет мидиям перевариться, они становятся резиновыми и несъедобными. И, как всегда, странная история: выловлены местными рыбаками несколько часов назад, свежайшие, – и все равно две-три обязательно не раскроются. Этим дорога в ведро.

– Я голоден как пес, – сообщил Роберт, расправляя на коленях салфетку.

Она положила ему мидии, обильно полила соусом, поперчила из мельницы и выжала лимонный сок.

– Спасибо, дорогая. Такой ланч – что у нас нынче за праздник?

Гейл улыбнулась и мысленно представила себя со стороны: рот до ушей.

* * *

Кирк Хоган сидел, опершись спиной о стену гаража. Подложил кусок пенопласта, чтобы задница не мерзла. В левой руке плоская стеклянная фляжка с виски, тоже согревающее. А в правой – девятимиллиметровый пистолет “Смит и Вессон”, с двухрядным магазином на семнадцать патронов. Осталось одиннадцать – только что посчитал.

Вообще-то не так уж холодно, но кто знает, сколько придется ждать. Покрутил затекшей шеей, отхлебнул виски и натянул вязаную шапку на уши. Руки замерзли, но с этим ничего не сделаешь, не стрелять же в перчатках. На улице темень, если не считать слабого света от уличного фонаря.

Его никто не видел. Некому – на улицах пусто, будто весь город разом вымер. Вообще-то не такая уж редкость для Бангор-Мейн во вторник, в одиннадцать вечера. И хорошо – чем спокойнее на улицах, тем больше шансов, что все будет кончено до исхода ночи. Хорошо-то хорошо, но сидит он всего полчаса, а уже надоело до смерти.

С другой стороны, а чем еще заняться? В постели его никто не ждет. Вспомнил вчерашнюю девушку. Кирк нашел ее на сайте “сервис онлайн”. Договорились встретиться за старой водокачкой в Ороно. Она приехала на ржавой синей “тойоте”. Пятьдесят долларов – и девушка пересела в его машину. Маленькая, тощенькая. Студентка… А может, он просто вообразил, что студентка, университет-то совсем рядом. Без всяких разговоров, очень по-деловому встала на колени на пассажирском сиденье и потянула за молнию на ширинке. Мощная, до вибрации эрекция возникла мгновенно, едва только прядь светлых волос упала на его бедра. Он поглядывал на ее покачивающуюся попку, на бежевые сапоги, упертые в пассажирскую дверь, а когда почувствовал приближение оргазма, схватил за волосы и плотно прижал голову к лобку, чтобы не вырвалась и проглотила весь подарок.

Пятьдесят баксов – совсем не дорого за такое искусство. Но ей это знать незачем.

Он не покупал женщин давным-давно… наверное, ни разу после службы в корпусе морской пехоты, КМП. Правильнее было бы КПК – корпус похотливых козлов. Именно так они вели себя с женщинами – как похотливые козлы. Впрочем, и женщины были немногим лучше, за деньги готовы на все. А на следующий день начинало щипать в канале – парни жрали пенициллин, как дети леденцы. Потом только сообразили – лучше в рот. Меньше бактерий. А может, и не меньше, но не такие опасные. Или тоже опасные, но передаются при поцелуях, а целоваться никто и не собирался.

Пятьдесят долларов за отсос! Похоже, на какие-то услуги инфляция не распространяется. А за сотню можно найти троих: одна сосет, другая вылизывает яйца, а третья язычком щекочет задний проход.

Вчерашняя встреча разбудила давно дремавшие ощущения. Опять свирепая эрекция.

Штаны бы не порвать, не без гордости усмехнулся Кирк.

Какой-то звук. Он прислушался и вгляделся в темноту. Кто-то там есть… за мусорным контейнером. Поднял пистолет и покрепче сжал рукоятку.

Ну что же ты там… выходи.

И уже готов был нажать на крючок, но в последнюю долю секунду заметил белое пятнышко.

Кошка… чертовка.

Он чуть не выбросил пистолет. Кошка мяукнула, выгнула спину и пошла к нему приласкаться.

– Брысь! Дуй отсюда, чтобы я тебя не видел.

Мог бы застрелить собственную кошку, любимицу. Почему-то эта мысль не особенно его взволновала. Но все-таки. Чуть не лишил жизни невинное существо.

Не лишил – и слава богу. Отвинтил пробку и сделал большой глоток виски. Слишком большой, аж глотка загорелась.

Кошка все же вывела его из равновесия. Он поменял позу и вернулся к эротическим фантазиям. Надо бы повторить вчерашнее приключение. То есть почему “надо бы”? Не надо бы, а надо. Конечно, осторожность стоит соблюдать, но девки-то тоже не дуры. Знают прекрасно, что полиции здесь кот наплакал, у копов есть другие дела, кроме как хватать бедных девчонок, надумавших отсосать состоятельному клиенту. Наверняка смотрят сквозь пальцы, разве что завидуют.

Троих за сотню… но такими деньгами он швыряться не привык. Да к черту деньги! Позыв к оргазму внезапно достиг силы урагана, даже в молодости он такого не помнит. Как молния прошила. Не просто распалился на воображаемую картинку, тут еще что-то… злость, ярость. Много чувств в одном. Будто сжимаешь в руке заряженный пистолет. Только сейчас, впервые в жизни, он понял, как возбуждает всесилие.

Господь наградил зверей когтями и зубами, а человека – оружием. “Смит и Вессон” – непререкаемый авторитет. Похожее чувство он ощутил вчера, когда сильно и уверенно прижал ее голову, не дал выплюнуть сперму. Будто она его кукла, а он с ней решил поиграть.

Нет, на сотню он вряд ли решится. Найдет завтра ту же красотку и договорится за сорок. Постоянный клиент все-таки или что-то вроде. И искать нечего – он знает, где она рыбачит.

И вот что интересно – холодно, а он ни капли не мерзнет. Мало того, ощущение полноты жизни, с армейской молодости такого не было. Даже Калеб вчера спросил – с чего это ты такой живчик? Виагру, что ли, пачками лопаешь? Парни осклабились – он из них как-никак старший, шестьдесят девять. И что? Другие тоже не юноши. И выглядят старше своих лет. Ничего удивительного: лучшее лекарство от старости – деньги. Ничто не увеличивает продолжительность жизни так успешно, как счет в банке. Чем ты беднее, чем тяжелее жизнь, тем скорее отправишься в мир иной. Может, оно и лучше, какая-то справедливость в таком раскладе есть.

Да он и не собирается жить вечно. Доделает все дела – и хватит. Пожил свое. Но пока в жизни есть цель, умирать рано. В голове теперь прояснилось – осознал наконец, что они сделали с ним в Бостоне. Козла отпущения искали, сволочи. И как он им ответил?

Никак.

Любой зверь знает, как себя защитить. Сажают его в клетку – кусается, царапается. А человека превратить в раба раз плюнуть. Что, ей-богу, за жалкое существо – человек… Сначала его социализируют, как они это