Он немного помолчал, а потом продолжал:

– Мистер Бересфорд, эти три смерти меня сильно беспокоят, вособенности две из них. Конечно, это могло случиться, всего можно было ожидать,но я готов утверждать, что эти два случая были маловероятными. Я никак не могсказать, что по зрелом размышлении и после рассмотрения всех обстоятельстврезультаты меня удовлетворили. Приходилось допустить возможность – какой быневероятной она ни была, – что в «Солнечных горах» находится убийца, возможно,психически ненормальный.

Наступило молчание. Томми тяжело вздохнул.

– Я нисколько не сомневаюсь в том, что вы мне рассказали, –проговорил он, – но все-таки, скажу вам откровенно, все это кажется простоневероятным. Такие вещи – нет, такого просто не бывает.

– О, вы ошибаетесь, очень даже бывает, – мрачно возразилдоктор Меррей. – Встречаются, например, патологические случаи. Была такаяженщина, она работала в услужении. Была кухаркой в разных домах. Милая,приятная, услужливая женщина, верно служила своим господам, отлично готовила,была довольна своим местом. И вот рано или поздно начинали случаться странныевещи. Совершенно неизвестно почему, в пище оказывался мышьяк. Обычно это былибутерброды. Иногда еда, приготовленная для пикников. Два-три бутерброда оказывалисьотравленными. Они никому специально не предназначались, кто их возьмет и съест– зависело исключительно от случая. Ни малейшей личной неприязни или желаниясвести счеты. А иногда ничего трагического не случалось. Эта самая женщинаработала в течение трех или четырех месяцев на одном месте, и никто в доме нестановился жертвой отравления. А потом она переходила на другое место, и черезтри недели два члена семьи умирают, съев яичницу с беконом. Поскольку этислучаи происходили в разных частях Англии и нерегулярно, с неопределеннымиинтервалами, полиции трудно было напасть на след. Она, конечно, каждый разнанималась под разными фамилиями. Мало ли на свете симпатичных пожилых женщин,которые умеют отлично готовить. Как тут определишь, которая из них занимаетсятакими делами?

– А почему она это делала?

– Мне кажется, этого никто не знает. Существовало многоразных теорий, в особенности среди психологов. Она была очень религиозна и,возможно, страдала какой-нибудь манией, связанной с религией, – веление свышеизбавить мир от такого-то и такого-то человека; сама она при этом не питала кнему никаких враждебных чувств.

А еще известна одна француженка, Жанна Геброн, которуюназывали ангелом милосердия. Она ужасно расстраивалась, когда болели дети ее соседей,тут же спешила на помощь. Целые дни просиживала у их постелей. И понадобилосьнемало времени, прежде чем заметили, что эти дети никогда не поправлялись. Всеони умирали. Но почему? Нужно сказать, что, когда она была молода, умер еесобственный ребенок. Она была убита горем. Возможно, именно это и положилоначало ее преступлениям. Если умер ее ребенок, то дети других женщин тожедолжны умирать. А может быть и так, что ее собственный ребенок и был первойжертвой.

– У меня мороз по коже от ваших рассказов, – призналсяТомми.

– Я привожу вам только самые драматические случаи, – сказалдоктор. – А бывают и более простые. Помните дело Армстронга? Всякий человек,который его оскорбил – или ему показалось, что его оскорбили, – немедленнополучал приглашение к чаю и отравленный бутерброд. Первые его преступления явнобыли совершены из корыстных побуждений. Ради получения наследства. Устранениежены, чтобы можно было жениться на другой женщине.

А была еще такая сестра Уорринер, которая содержала дом дляпрестарелых дам. Они передавали ей свое имущество и все свои средства сусловием, что в ее заведении им будет предоставлено безбедное и комфортабельноепроживание до самой смерти. И смерть не заставляла себя ждать. В этом случаетоже применялся морфий; очень, очень добрая женщина, начисто, впрочем, лишеннаяспособности испытывать угрызения совести. Мне кажется, сама она считала себяблагодетельницей.

– Есть у вас предположения, если ваши подозрения окажутсясправедливыми, кто это может быть?

– Нет. У меня нет никаких данных. Если считать, что убийцейявляется человек психически ненормальный, то ведь такого рода ненормальностьобычно не сопровождается внешними признаками. Это может быть кто-то –предположительно женщина, – кто испытывает ненависть к старушкам, потому чтосчитает, что ее жизнь была загублена по вине одной из них. Или же это человек,имеющий свои собственные понятия о милосердии, согласно которым послешестидесяти лет людям жить вообще не стоит и гораздо гуманнее прекратить ихземное существование. Это может быть и пациентка, и кто-нибудь из персонала –сестра, сиделка, кто-то из прислуги. Я довольно долго разговаривал на эту темус Милисент Паккард, которая стоит во главе заведения. Это весьма компетентнаяособа, умная, деловая, которая неусыпно следит как за пациентами, так и заперсоналом. Она утверждает, что у нее нет никаких подозрений, и я с нейсогласен, в нашем распоряжении действительно нет ни малейших улик.

– Но почему вы обратились ко мне? Чем я могу вам помочь?

– Ваша тетушка, мисс Фэншо, находилась у нас достаточнодолгое время, – вы сами знаете, что это была женщина острого ума, хотячастенько прикидывалась глупенькой. У нее был довольно странный способзабавляться, делая вид, что она совсем выжила из ума. В действительности же онабыла очень себе на уме. А вас, мистер Бересфорд, я хотел бы попросить оследующем: постарайтесь вспомнить – и вы, и ваша жена, – постарайтесь какследует вспомнить, не говорила ли чего-нибудь мисс Фэншо, чего-нибудь такого,что могло бы дать нам ключ к разгадке. Может быть, она что-нибудь видела илизаметила, может быть, ей или при ней что-нибудь сказали, что показалось ейстранным. Старушки много чего замечают, а умные и проницательные старые дамывроде вашей тетушки, как правило, удивительно хорошо осведомлены о том, чтопроисходит в заведении вроде наших «Солнечных гор». Эти престарелые леди ничемне заняты, им только и остается, что наблюдать, строить различные предположенияи делать выводы, которые могут показаться фантастическими, однако поройоказываются, как это ни странно, абсолютно верными.

Томми покачал головой:

– Понимаю, что вы хотите сказать, однако не могу припомнитьничего такого, что могло бы вам помочь.

– Ваша жена теперь отсутствует, насколько я понимаю. Как выдумаете, не могла ли она заметить что-нибудь, что ускользнуло от вашеговнимания?

– Я спрошу у нее, хотя это сомнительно. – Томми помолчал, апотом все-таки сказал: – Видите ли, мою жену почему-то встревожили некоторыеобстоятельства, связанные с одной из ваших пациенток, некоей миссис Ланкастер.

– С миссис Ланкастер? Это точно?

– Моя жена вбила себе в голову, что ее довольно неожиданнозабрали к себе так называемые родственники. Дело в том, что миссис Ланкастерподарила в свое время моей тетушке картину, и, когда тетушка умерла, женарешила, что картину необходимо вернуть, и попыталась связаться с миссисЛанкастер, чтобы выяснить, хочет ли та получить картину обратно.