– О, я понимаю, об этом не следует распространяться.

– Просто все это быльем поросло. Столько лет прошло современи той войны. Мы с женой были тогда молоды.

– То, о чем я хотел бы с вами посоветоваться, никак несвязано с вашим прошлым. Просто я понимаю, что с вами можно говоритьоткровенно, полагаясь на то, что вы никому не передадите того, что услышите отменя, хотя впоследствии все это может выйти наружу.

– Вы говорите, в «Солнечных горах» случились какие-тонеприятности?

– Да. Некоторое время назад умерла одна из наших пациенток.Некая миссис Моди. Я не знаю, встречали вы ее или нет, или, может быть, вашатетушка говорила вам о ней.

– Миссис Моди? – Томми задумался. – Нет, по-моему, я ее незнаю. Во всяком случае, не могу припомнить.

– Она не принадлежала к числу старейших наших пациенток. Ейне было еще семидесяти, и она ничем серьезным не болела. Просто это была однаиз тех старушек, у которых нет близких родственников и которым никто не можетпомогать. Я относил ее, если можно так выразиться, к категории куриц. Эти дамы,по мере того как они стареют, все больше и больше становятся похожими на этуптицу. Они квохчут. Постоянно все забывают. Попадают в неприятные ситуации,непрерывно о чем-то беспокоятся. Скандалят по всякому поводу. Они в общем-тоничем не больны. Если рассуждать с медицинской точки зрения, то нельзя сказать,что психика у них не в порядке.

– Просто они квохчут, вот и все, – подсказал Томми.

– Совершенно верно. Миссис Моди квохтала. Она причиняласестрам массу хлопот, хотя все они искренне ее любили. Пообедав или поужинав,она тут же об этом забывала и устраивала скандал, заявляя, что ее не покормили,хотя до этого преспокойно съела обед или ужин.

– Ах, это миссис Какао! – вспомнил Томми.

– Прошу прощения?

– Извините, мы с женой дали ей это прозвище. Как-то раз мышли по коридору, а она кричала на сестру Джейн, требуя, чтобы ей дали какао.Симпатичная такая маленькая старушенция. Ну, мы посмеялись и стали звать еемиссис Какао. Так это она умерла?

– Я не слишком удивился, когда это случилось, – призналсядоктор Меррей. – Ведь практически невозможно предсказать, когда умрет та илидругая из твоих престарелых пациенток. Женщины, страдающие серьезнымизаболеваниями, те, про которых, осматривая их, думаешь, что она не протянет игода, живут после этого еще добрый десяток лет. Они настолько цепко держатся зажизнь, что их не может сломить никакая болезнь. А есть и другие, совершенноздоровые, так и кажется, что они проживут бог весть сколько, – такая старушкаподхватит какой-нибудь грипп или бронхит, и у нее нет сил сопротивляться, нетволи к жизни, она никак не может поправиться и удивительно быстро умирает.Итак, повторяю, как врач подобного заведения, я не особенно удивляюсь, когдаслучается неожиданная смерть. В случае же с миссис Моди дело обстояло не совсемтак. Она умерла во сне, без малейших признаков какого бы то ни былозаболевания, и я не мог не подумать, что смерть ее была неожиданна инеобъяснима. Я воспользуюсь фразой из шекспировского «Макбета», котораяпостоянно меня удивляла: «Ей надлежало бы скончаться позже»[8].

– Да, да, я, помнится, тоже как-то задумался над этойфразой, пытался понять, что Шекспир хотел этим сказать, – проговорил Томми. –Не помню, чья это была постановка и кто играл Макбета, но актер сыграл этусцену так, что было ясно: он намекает врачу леди Макбет, что ее следует убратьс дороги. Очевидно, лекарь понял этот намек. А Макбет после этого, осознавая,что теперь она больше не сможет ему повредить своей неосторожностью, своимбезумием, выражает свою искреннюю любовь к ней и горе. «Ей надлежало быскончаться позже».

– Совершенно верно, – кивнул доктор Меррей. – Именно это я иподумал, когда узнал о смерти миссис Моди. Я подумал, что ей надлежало быскончаться позже. А вовсе не три недели назад, без всякой видимой причины.

Томми ничего не ответил. Он просто вопросительно посмотрелна доктора.

– Бывает, что медик сталкивается с определенного родапроблемой. Если он не уверен в том, от чего умер его пациент, если сомневаетсяи хочет удостовериться, то проверить это можно только одним способом. Такимспособом является вскрытие. Родственники покойного обычно против этоговозражают, но если доктор настаивает и вскрытие показывает (а чаще именно так ислучается), что смерть наступила в результате болезни, которая не всегдасопровождается явными признаками или симптомами, то карьера данного доктораоказывается под угрозой – он ведь не смог поставить правильный диагноз.

– Да, я понимаю, это вызвало бы серьезные осложнения.

– Вышеупомянутые родственники оказались какими-тосемиюродными сестрами или тетками. Я взял на себя миссию получения их согласияна то, чтобы установить причину смерти. Когда пациент умирает во сне, всегдажелательно получить дополнительные медицинские данные о его смерти. Я,разумеется, слегка заморочил им голову, постарался выглядеть не слишкомформальным. К счастью, им все было безразлично. У меня отлегло от сердца. Послевскрытия, если все окажется в порядке, я смогу с чистой совестью подписатьсвидетельство о смерти. Всякий может умереть от того, что в просторечииназывается разрывом сердца, или же еще от кучи разных причин. Что касаетсясердца миссис Моди, то для ее возраста оно находилось в отличном состоянии. Онастрадала от артрита и ревматизма, иногда у нее пошаливала печень, но ни одно изэтих заболеваний не могло служить причиной того, что она мирно скончалась восне.

Доктор Меррей замолчал. Томми открыл было рот, но потомснова его закрыл. Доктор кивнул:

– Да, мистер Бересфорд, я вижу, вы понимаете, к чему яклоню. Смерть наступила в результате передозировки морфина.

– Боже правый! – Томми в изумлении уставился на доктора.

– Да. Это кажется невероятным, но от анализов никуда неденешься. Возникает вопрос: каким образом морфин попал в организм? Наркотиковей не давали. У нее не было настолько сильных болей, чтобы в них возникланеобходимость. На этот счет существует три возможности. Она могла принятьморфий как лекарство, по ошибке. Это маловероятно. Могла принять лекарство,предназначенное для другого пациента, что тоже весьма сомнительно. Нашипациенты не имеют доступа к наркотикам, и им не разрешается иметь их при себе.Можно было бы предположить, что это самоубийство, однако я только с большимтрудом мог бы поверить в такую версию. Миссис Моди, конечно, постоянно о чем-товолновалась, но характер у нее был достаточно жизнерадостный, и я бы никогда неподумал, что она может покончить с собой. И третья возможность заключается втом, что ей намеренно дали смертельную дозу морфия. Но кто и почему? Совершенноестественно, что в приюте имеется запас наркотических средств – мисс Паккард,как дипломированный медицинский работник и сестра-хозяйка заведения, имеетправо держать их в своем распоряжении; они хранятся у нее под замком. Привоспалении седалищного нерва или при ревматоидных артритах случаются такиесильные боли, что иногда приходится прибегать к морфию. Мы надеялись, чтовыяснятся какие-нибудь обстоятельства, при которых ей ввели дозу морфия поошибке, или же что она сама приняла морфий, считая, что это лекарство отбессонницы или от несварения желудка. Однако ничего подобного выяснить неудалось. Следующее, что было сделано, – это предложила мисс Паккард, и я сразуже согласился – мы тщательно проверили все обстоятельства смерти пациентов «Солнечныхгор», умерших за последние два года. Мне приятно сказать, что их было немного,всего семь, совсем небольшая цифра, если принять во внимание возраст наших дам.Двое умерли от бронхита – случай, не подлежащий никакому сомнению; двое отгриппа – зимой, когда сопротивляемость организма особенно ослаблена, старыелюди часто от этого умирают. И, кроме этого, было еще три смерти.