корзина для белья. Все эти дни она не стирала и не ходила в гостиницу, хотя раньше из-за хворобы оставалась дома от силы три дня. Даже вещи, принесённые вчера гномом, так и лежали в узле, Бёрк не удосужилась хотя бы замочить их в тазу.

После встречи с оборотнем распорядок её жизни круто изменился. Теперь по утрам она сбегала и тайно любовалась с оборотнем, потом бежала домой готовить отцу обед и ужин. Между делом пыталась штопать давно взятые для починки вещи, но только исколола себе пальцы. Мыслями орчанка постоянно витала в облаках, и работа стопорилась, у неё всё валилась из рук.

«Ну ничего, — успокаивала себя Бёрк, — все наверстаю, догоню». И сама себе не верила. И отец стал с подозрением коситься на дочку. Неужели заподозрил что-то неладное?

Гелиодор нашелся возле костра. Он сидел рядом с огненно-рыжим оборотнем и лениво помешивал ложкой чай. Такой невозможно красивый, словно сказочный принц. И эта черная куртка так подходит к его волосам.

Вокруг сновали рослые оборотни, занятые своими делами. Завтрак давно закончился и каждый делал то, что нужно.

Увидев девушку, Гел не спеша встал.

«Как деревянный, — машинально отметила Бёрк. — И чересчур спокойный. На лице ни намека на улыбку. Серьезный и какой-то злой».

Смотрел и будто приценивался к ней. Пасмурным взглядом словно прожигал. Изучал ее, словно назойливую мошку. А ведь раньше встречал добрым прищуром глаз. Бёрк сначала растерялась. Невнятно поздоровалась с ним и его рыжим товарищем. Тот даже не повернул голову, просто кивнул куда-то в сторону.

«Ну и ладно, — отмахнулась девушка. — Ты мне вообще не нужен».

Гелиодор прошел мимо и только кивком пригласил следовать за ним. С замиранием сердца она семенила за любимым оборотнем.

Отошел недалеко — к крайней телеге, где разговаривали в первое свидание. Толкнул к бортику и… не подошел. Стоял на расстоянии вытянутой руки и смотрел… так, будто соскучился. Но издалека. Следил, словно хищник за жертвой, изучал. Потом не выдержал и рванул вперед. Жадно вдохнул и, притянув лицо, заглянул в глаза. Словно хотел увидеть в них ответ на свои вопросы. Его терпкий и невероятно притягательный запах наполнил радостью.

Гел смотрел и понимал, что она нравится ему невероятно. Мордашка хоть и странная, но очень милая, а за эти дни стала привычной, родной. Орчанка попалась с легким и веселым характером, а какая отзывчивая к его ласкам. Только вот непонятно, почему их отношения не продвигаются дальше? Почему застопорились?

Она первая поцеловала. Заискивающе, будто извиняясь за вчерашний отказ. Выпрашивала ласку… или прощение? Ластилась.

Руки оборотня прошлись по ее ногам, огладили спину, но не задержались. Поднялись к груди и взялись за верхнюю пуговку.

— Нет! — резко разорвала она поцелуй.

Он словно ждал этого. Отпрянул и грустно посмотрел свысока. Сейчас от него будто повеяло холодом.

— Ты знаешь… — аккуратно стал подбирать слова Гелиодор. — Я страдаю.

— Что-то болит? — забеспокоилась Бёрк.

Вот оно в чем дело! Он просто захворал, потому такой чужой.

— Нет, но… Я чувствую себя несчастным. — Он посмотрел на нее, старательно изображая мучения. — Совсем-совсем несчастным. И ведь это из-за тебя.

— Что? Разве я что-то сделала не так? — смутилась Бёрк.

— Ты не позволила сделать мне… Не позволяешь.

— Не понимаю.

Глаза Бёрк забегали, выдавая ее с головой. Им обоим было ясно: она точно все понимает.

— Осчастливишь меня, сделаешь подарочек?

— О чем это ты спрашиваешь? — округлила она глаза.

Все это время пальцы Гела скользили по пуговке, которая надежно хранила, все сокровища орчанки нетронутыми. А Гел четко давал понять, что за этой пуговкой и спрятан секрет его счастья.

— Объясню. — Он вдохнул побольше воздуха, борясь с желанием затащить орчанку в ближнюю телегу и отодрать. — Мы, волки, страсть какие любопытные. Если что в голову вобьётся, то все время об этом думаем, пока не раздобудем. У тебя как раз есть кое-что… — он посмотрел на маленькие округлости, прятавшиеся под курточкой, — что меня тревожит… Один взгляд на это может сделать меня счастливым. Понимаешь?

Бёрк замотала головой, старательно изображая дуру.

— Нет.

— Ну… Было у тебя такое… — Как намекнуть девке на сиськи так, чтобы не обидеть и не дать шанса увильнуть? — Когда ждешь какого-то подарочка, сильно ждешь. Он рядом совсем, но хорошо завернут и не видно, что внутри?

Оборотень с хитрым видом огладил ее груди.

«Так-так, — раздумывала Бёрк. — Попала. Как на это ответить?»

Единственное завернутое, что попадало к ним когда-либо в дом и чего она очень ждала, были сапожки. Они со Сфеном долго копили на них. Сшиты сапоги были на заказ. Сапожник даже снимал с ноги Бёрк мерку. Когда увидел, что нога очень маленькая, посоветовал пошить на пару размеров больше.

— Сапоги? — сделала логический вывод Бёрк.

— Нет-нет, — отмахнулся расстроенный Гелиодор. — Не сапоги. И близко не они. Что-то ну… ягодки или вишенки… Или яблочки! — Волк даже облизнулся, взглядом прожигая грудь зазнобы. — Только посмотреть хочу и все. Даже не трону. — Нежным голосом, с надеждой спросил оборотень. — Да? — И ловкими пальцами снова попытался расстегнуть верхнюю пуговицу.

— Нет, — твердо, не допуская других вариантов, отрезала Бёрк.

Гелиодор недовольно рыкнул и выпрямился. Убрал руки с ее курточки.

— Знаешь, Бёрк, ты хорошая и сильно мне нравишься, но что-то у нас не заладилось. — Отстраненно, словно чужим голосом, сказал Гел и добавил, глядя в сторону. — Не ходи сюда больше. Не мучь меня, не надо.

Развернулся и, не сказав больше ни слова, ушел. А ей осталась только пустая корзинка… Куда было податься орчанке с расстроенными чувствами? На работу.

Она поплелась к гостинице. Погода быстро портилась, и Бёрк вдруг вспомнила день, когда они со Сфенсом впервые оказались в этом закутке мира.

Оставив орочий караван, с которым несколько лет кочевали по Широким землям, они направились вглубь континента. Несколько дней шли по ровной местности, изредка исчерченной небольшими холмами. За всю дорогу не встретили никаких поселений, и Сфенос уже начал всерьез волноваться. Может, Широкие земли вообще вымерли? Такое расстояние прошли, и ни одного хутора, ни одной, даже временной или недавно покинутой, стоянки. Орк повернул на запад, чтобы идти вдоль небольшой реки — так шанс встретить обитаемое место был выше.

Ночевать приходилось под открытым небом, и, как назло, зарядили дожди. Костер Сфен разводить боялся, чтобы не привлечь внимания вездесущих горных гоблинов. Некоторые из них совсем обнаглели и забирались далеко вглубь равнины.

К вечеру третьего дня орку и его дочери наконец улыбнулась удача.

Погода в тот день была ужасная. Начавшийся в обед дождь перерос в сильную грозу. Сфенос, еле удерживая равновесие, скользил