– Признаться, вы восхищаете меня всё больше. В таком случае зачем мне эти обязательные светские диалоги о пустом, когда я могу поговорить с вами?

Клэр ничего не ответила, но сияние её глаз ясно дало понять Мишелю, что комплимент ей приятен.

Голоса гостей не смолкали. Тёплый запах восковых свечей, ароматы духов, шелест юбок и стук каблуков – всё это было неотъемлемой частью пышных празднеств. Звон бокалов раздавался исключительно по углам, тогда как в центре большого императорского зала сосредоточивались самые блистательные и важные сливки общества.

Прошло время, и в какой-то момент все гости начали расходиться по разным сторонам. Гулкие разговоры постепенно смолкали, а в больших парадных дверях появился глашатай.

– Император и Самодержец Всероссийский, Великий князь Финляндский Александр Павлович Романов!

Тяжёлые величественные двери медленно распахнулись, и в них появился русский царь.

Стать. Мощь. Величие и очарование.

С игривым, но холодным взглядом и поднятой вверх головой, он шёл в окружении своей свиты из пяти человек. Настоящий. Живой, из плоти и крови, он находился совсем рядом. Сам император Александр!

Жадно, с волнением разглядывая государя, Клэр совершенно забыла поклониться. Рука Мишеля легонько потянула вниз, и девушка тут же совершила глубокий реверанс.

Император лишь отдалённо был похож на человека, которого изображали на множестве портретов, сохранившихся до двадцать первого века. Ни один холст не был его точной копией. Клэр однажды слышала, что Александр I отличался умением подстраиваться под окружающих его людей, дабы угодить и вызвать восхищение абсолютно у каждого. Быть может, поэтому никто из художников так и не смог передать его истинный облик.

Лицо его было овальным, но в меру пышным и румяным. Лоб и небольшая залысина между золотых кудрявых волос, пряди которых аккуратными кольцами спадали на щёки, слегка блестели. Нельзя было не обратить внимания на его затянутую в корсет талию, которая сразу бросилась Клэр в глаза.

На балу он появился без супруги, что давало всем придворным дамам повод надеяться и вздыхать в надежде на царское внимание. Остановившись и слегка прищурив глаза, Александр о чём-то шепнул мужчине, идущему подле него. Доверенный государя, в свою очередь, поклонился и направился в зал, как оказалось, на поиски прекрасной дамы для предстоящего танца. Он сразу же пошёл в противоположную от Клэр и Мишеля сторону и, быстро отыскав ту самую, счастливую обладательницу императорского внимания, торжественным шагом подвёл её к царю.

Только после того, как император взял руку молодой женщины, горящими глазами смотревшей на Его Величество, заиграла музыка. Оркестр располагался в углу, так что никоим образом не мешал танцующим. Как и было заведено, бал открывался полонезом. Клэр посмотрела на Мишеля, ожидая приглашения на танец, но, заметив его обеспокоенный взгляд, принялась осторожно хлопать его по согнутой в локте руке:

– Мишель, что с вами?

– А? Так, ничего. Не тревожьтесь.

Клэр на секунду показалось, что он переживал, будто бы по какой-то причине для танца с императором выберут её. Мишель в тот же миг взял Клэр под руку и, встав за впереди идущей парой, бодро повёл её в танец.

Повторяя уже знакомые движения полонеза, Клэр с любопытством высматривала императора и то, как он движется. Он действительно был бесподобным, чересчур гармоничным и резвым. Всё выглядело так, словно он не прилагал никаких усилий, но вместе с тем казался самым профессиональным танцором. Он никак не мог слиться с окружающими его людьми до конца. Бешеная, властная энергетика исходила от него и распространялась по всему залу. Окружающим его парам, безусловно, хотелось каким-то образом выделиться перед государем. А так как полонез представлял собой череду определённых движений, то привлечь внимание можно было исключительно внешним видом и громкими вздохами либо комплиментами.

Клэр отчётливо видела разницу между приёмами в поместье Милановых и здесь, во дворце Александра. Отличалась даже мода. Например, Клэр заметила, что ни одна дама не держала в своих руках веера, а перчатки у мужчин полагались исключительно офицерам, которые прибыли в своих парадных мундирах.

– Неужели ваш интерес ко мне так быстро пропал? – спросил Мишель, кружа её в танце.

– С чего вы взяли? – небрежно ответила Клэр, переведя взгляд на него.

– Вы весь танец кого-то высматриваете. Не государя ли?

– Что? Конечно нет! – будто бы с непониманием возражала она. – Просто вокруг такая красота, что волей-неволей глаза сами разбегаются в попытках увидеть гораздо больше.

– Что толку? Никого прекраснее вас сегодня тут нет.

Его рука не отрывалась от её талии, их тела с каждым движением сближались все сильнее.

Оркестр сделал финальный аккорд, и тем самым бал считался открытым. Мишель предложил Клэр бокал вина, отстранившись от всех и наблюдая со стороны за беседами отдельных групп.

– Боже! У меня голова кружится от танца, щёки горят, а сердце вырывается из груди, – не скрывая восторга, тараторила Клэр, положа руку на декольте, – а вы, Мишель, ещё предлагаете мне вина. Хорошая ли это идея?

– Бокал вина ещё никому не навредил. Исключительно в медицинских целях. Этот напиток поможет немного расслабиться. В вашем случае я бы его принял, поскольку именно сейчас мы с вами подойдём к государю.

Лицо Клэр резко сделалось бледным и напряжённым, а рука, держащая наполовину полный бокал, задрожала. Встрепенувшись, она снова услышала, как громко стучит её сердце. До сих пор ей удавалось дурачить Милановых и Мишеля, но сможет ли она одурачить самого императора? Ей было даже страшно об этом думать.

– А это обязательно? Видите ли, я очень волнуюсь… – едва выговаривая слова, объясняла Клэр, временами закусывая губы.

– От вас требуется лишь вовремя поклониться императору. Далее разговор пойдёт исключительно между нами двумя. Ну же, нет оснований для волнения.

Заметив в толпе гостей императора Александра, Мишель, держа Клэр за руку, размеренным шагом направился к нему. С каждым пройденным метром у Клэр сжималось что-то внутри и замедлялось дыхание. В её голове никак не укладывалась мысль, что сейчас она услышит и увидит настоящего, живого царя Александра I, победившего Наполеона и умершего в середине девятнадцатого века. Она знала о нём гораздо больше, чем кто-либо мог предположить, но, даже имея такой козырь, обрести уверенность всё же не смогла.

Государь стоял в окружении своих советников и послов, разговаривая с ними на французском языке. Он не предпринял попытки прервать светскую беседу, даже когда Мишель и Клэр подошли к нему на расстояние вытянутой руки.

– Ваше Императорское Величество! – произнёс Мишель с армейской выправкой и по-армейски чётко и громко, официально докладывая о своём появлении.

– Вот это да! Любезный князь Равнин наконец-то посетил наш царский приём в сопровождении дамы, – спокойный, радостный, простой и вместе с тем величественный голос