императора ласкал слух. Клэр, будучи в полном изумлении, продолжала стоять с широко раскрытыми глазами, приоткрыв рот.

– Позвольте вам представить мою спутницу, мадемуазель Клэр Данииловна… – на секунду запнувшись, сказал Мишель, демонстрируя Клэр императору.

– Спутницу? – удивлённо переспросил Александр и оценивающе осмотрел Клэр.

– Мою будущую невесту, Ваше Величество! – тут же поправил себя Мишель, не обращая на реакцию Клэр никакого внимания.

Взгляд императора Александра невозможно было описать одним словом. Клэр пересеклась с ним глазами и застыла на какое-то время, несмотря на то, что царь был намного выше и смотрел сверху. Его серо-голубые глаза производили неоднозначное впечатление. За наивностью и чуткостью, казалось, в них скрываются подозрение и надменность.

– Ваше Величество! – поспешила хоть как-то отреагировать Клэр, склоняясь в низком поклоне.

– Признаться… не мог представить, что у вас, мой друг, столь очаровательная невеста. Вы, мадемуазель, в силах сразить кого угодно.

Клэр стояла с глупым выражением лица от растерянности, не зная, как следует ответить на такой комплимент.

– О, благодарю вас. Но… по правде сказать, сегодня я видела здесь дам не менее очаровательных.

Александр больше не обращал внимания на свою свиту и Мишеля. Его взгляд был прикован лишь к Клэр, а её скромность ещё больше раззадорила в нём желание продолжать свою лесть, только чтобы видеть её смущение.

– Кто вы, мадемуазель? Прежде мы точно не видели вас во дворце.

– Верно. Это мой первый приём у Вашего Величества…

– Государь, с вашего позволения я бы хотел обсудить с вами одну деталь касаемо нашей внешней политики, – прервал её объяснения Мишель, предположив, что Клэр может рассказать императору о своей потерянной памяти и неопределённом происхождении.

– Вечер более чем прекрасен, а у вас, господин Равнин, мысли только о службе. Признаться, право, я вас не понимаю! L`erreur est humaine [5], – император с досадой взглянул в лицо Клэр и лёгким движением протянул к ней свою руку. Она тут же вспомнила, что ей говорил Мишель относительно этого царственного жеста, и не мешкая поспешила подать свою руку государю.

Перчатки были обязательной частью гардероба, но в этот раз Мари уговорила Клэр надеть совершенно новый фасон, в котором были открыты пальцы. В таком аксессуаре можно было всем демонстрировать свои драгоценности и не пытаться натянуть их поверх перчаток.

В одно мгновение Клэр почувствовала, как её ладонь обхватила худощавая, большая рука императора России. Он прикоснулся сухими губами к нежной коже, что заставило её тело вновь задрожать, но на сей раз не от страха, а скорее от той чести, значение которой Клэр с трудом удавалось осознать. Мишель был горд, его лицо светилось, и могло показаться, что он принимает это на свой счёт. Однако, когда Александр Павлович оторвал губы от её руки, его взгляд остановился на перстне, который блестел от яркого света свечей на указательном пальце Клэр.

Невероятно, как быстро может меняться выражение лица человека. Император сделался серьёзным, даже в какой-то степени испуганным, его лоб сложился в складки, а во взгляде стали читаться подозрение и гнев. Было невозможно не заметить его странную реакцию. Никто из окружающих не понимал, чем она могла быть вызвана, и лишь у Клэр закралась мысль о том, что он уже не первый раз видит её кольцо.

Александр выпрямился и, сказав что-то радостно, но не очень громко, сделался таким, как в начале их беседы. Все вокруг будто ничего не заметили, но в воздухе повисло беспокойство.

– Ну же, пойдёмте, мой любезный Мишель, поговорим о наших делах. Господа! Сударыня! – извинился за свой побег император, напоследок ещё раз взглянув на Клэр. – Вынужден вас на время покинуть.

Чиновники разошлись по углам, а помощник императора побежал за ним и Мишелем.

– Прошу меня простить, Клэр Данииловна. Я вынужден…

– Понимаю.

– Я клянусь, вам, что не заставлю себя долго ждать. Только прошу, не уходите далеко, чтобы я смог вас найти.

– Вы смогли найти меня после того, как я убежала от вас в лес. Хочется верить, что, где бы я ни была, вы всегда сможете меня отыскать.

Мишель поклонился ей и направился вслед за императором.

* * *

Произошло то, чего Клэр так сильно боялась. Она стояла одна в центре зала, переполненного незнакомыми ей людьми.

Статус. Фамильные драгоценности, горящие в свете тысячи огней такими невообразимыми искрами, что напоминали собой холодные далёкие звёзды. Запах духов, шампанского и воска, медленно тающего и сладкого. На лице каждого читались радость и восторг от этого мероприятия. Гости не останавливались, чтобы отдохнуть от вечных прыжков и движений, громко смеясь от любой, даже самой безвкусной шутки.

Клэр была здесь лишней. Чужой. Непрошеной. Ненужной. Всё это было не для неё. Она вдруг посетовала, что поддалась на уговоры Мари. Нужно было остаться в поместье. Тихом, привычном и безопасном. Она стала искать место, чтобы как можно меньше привлекать к себе постороннее внимание. Подобрав шлейф своего белого платья, она спешно начала продвигаться вдоль танцующих пар. Заметив, что все укромные уголки уже заняты либо влюблёнными, либо пожилыми иностранцами, одетыми в странные камзолы, которые носили ещё при Екатерине II, Клэр вспомнила про крыло дворца, в котором она увидела свой портрет. Желание отправиться туда только сильнее подталкивало вперёд в другую часть императорской резиденции.

Музыка не смолкала. Даже будучи далеко от Гербового зала, Клэр всё так же слышала помпезное звучание виолончели и скрипок. Не встречая никого на своём пути, она наконец добралась до заветного коридора. Прежде на его стенах висели портреты российских правителей. Помнится, она часами могла рассматривать портрет императора Александра III, на котором он был изображён в полный рост. Ей всегда казалось, что вот-вот Русский медведь сделает мощный шаг вперёд и выйдет из полотна в её мир, словно в сказке. Однако это ей суждено было отправиться в путешествие сквозь время. Сейчас на полутёмных стенах Клэр видела лишь небольшое количество картин, на которых были изображены Пётр I и его супруга Екатерина, а также несколько природных пейзажей. Картины, на которой она отчётливо увидела себя, также не было, но этот факт совсем её не удивил.

Впервые за долгое время Клэр наслаждалась своим одиночеством. Оно убаюкивало, позволяло вновь дышать свободно. Не слыша посторонних разговоров, которые зачастую были ей непонятны, и громко играющей музыки, она наконец выдохнула и смогла на время расслабиться. Ночная тишина слилась с её возбуждённым дыханием и стала единым целым. Только длинный мрачный коридор, уходящий в чёрную пустоту, слегка волновал её разум.

Багровая, устеленная на мраморном полу ковровая дорожка поглощала цокот её каблуков. Шаги были лёгкими, но грудь от чего-то по-прежнему холодела. Пройдя в центр коридора,