— Опять?! Плиты тебе было мало?!

— Это не я.

— А кто?! Твои воображаемые друзья?.. Вика, это серьезно, тебе становится хуже!

— Разве что из-за дыма.

— Я так больше не могу. — Лев бессильно сполз по обгоревшей стене, поморщился от неприятных ощущений, но подниматься не стал. — Вика, тебе нужна помощь.

Она не ответила и стала пристально всматриваться в обгоревшие остатки вещей на полу; через некоторое время Вика торжественно извлекла из груды мусора осколок бутылки.

— Вот! Наверное, это ее сюда бросили. Я не помню в подвале ничего такого, дед стеклотару вроде на чердаке хранил.

— Кто бросил? — устало спросил Лев. — Где ты была всю ночь? И где взяла огнетушитель?

— Дед дал. — Вика с опозданием прикусила язык, но он, казалось, ничего не заметил. Вся поза Льва говорила о его глубоком душевном смятении, почти отчаянии, и она подумала, что даже Илья во время исчезновения Кристины держался лучше.

— Я обращусь к специалисту, — коротко резюмировал он. — Если откажешься говорить с ним, потащу силой.

— Лев! Меня пытались убить!

— Не могу сказать, что удивлен. — Он поднялся, случайно испачкал одежду пеплом и чертыхнулся. — Когда это все прекратится?! Когда ты опять станешь нормальной?!

— Я бе… — Вика хотела сказать, что носит его ребенка, но решила, что момент неподходящий. — Я без понятия. Зато я нашла Кристину. Ты просто не поверишь…

— Конечно, я не поверю! Уже никогда и ни во что! Вика, скажи правду: с твоим дедом было то же самое?

— Ну… не знаю, — честно ответила она. — Я не думаю, что его пытались убить, хотя…

— Все. С меня хватит. Можешь и дальше тут жечь костры или названивать непонятно кому, а я — искать психиатра. И только попробуй к нему не пойти!

Вика не стала возражать, чтобы не раздувать скандал, и сосредоточилась на главном. Покушение в душе еще можно было списать на случайность, но теперь сомнений не оставалось: ее хотят убить или как минимум сильно напугать, покалечить. Кому и зачем это нужно? Только ленивый не просил ее убраться из города, но вряд ли она успела досадить людям настолько, что ее уже пытаются сжечь, словно какую-то ведьму. К тому же им со Львом еще организовали проблемы с машиной, не давая уехать в самом начале их приезда сюда. Где логика? Или это — разные преступники с противоположными целями? Сколько их тогда на квадратный километр? Нет, ничего не сходится, один сплошной бред…

Последнюю фразу она озвучила Илье, когда разбудила его требовательным стуком в окно. Кристина еще спала, а ее отец был не слишком рад незваной гостье, тем более что, видимо, начал догадываться о причинах появления резинки для волос на заборе Сычева.

— Я тебе, конечно, благодарен… — произнес он таким тоном, что вызвал серьезные сомнения в этом.

— Ладно, проехали. Ты веришь, что меня пытаются убить?

— Очень даже.

— А если без шуток? — насупилась Вика.

Они сидели в саду, у раскидистого, бодро зеленевшего куста, от которого исходила свежесть и пахло чем-то сладким. Вокруг летали бабочки и тяжело жужжали шмели, легкие тени облаков стремительно скользили по дорожкам, солнце уже припекало, обещая жаркий день.

— Еще со времен Шерлока главный вопрос: кому это надо? — серьезно сказал Илья. — Раз уж жить ты здесь не собираешься, обычную ненависть можно исключить — проще немного подождать, чем зарабатывать себе статью. Значит, это что-то более существенное.

— Например?

Илья внимательно посмотрел на Вику, широким взмахом руки отогнал от нее шмеля и снова отвернулся.

— Мне приходит в голову только одно: ты знаешь, кто похитил Васю или убил волонтера, — сказал он.

— Ничего я не…

— Не понимаешь. Но это пока. А он думает, что скоро поймешь. Вопрос — почему?

— Откуда я знаю, что он там думает? — удивилась Вика.

— Вот то-то и оно. Надо знать. Когда-то где-то ты была слишком близка к тому, чтобы его вычислить. И рано или поздно до тебя может дойти, кто он. Если ты, конечно, не свалишь.

— А если свалю, то все — моментально отупею?

— Просто отвлечешься на другие дела. Но я так понимаю, что спрашивать бессмысленно?

— Ты же сам знаешь, что я не уеду, пока не разберусь в происходящем.

— Вот это и страшно, — со странной интонацией произнес Илья. — И кстати, почему?

«Потому что иначе буду считать себя чокнутой до конца своих дней. И не только я».

— Потому что мне кажется, что исчезновение Васи может быть связано с нашей историей двадцатилетней давности. Не спрашивай, с чего я так решила. Я понимаю, что вероятность связи с прошлым ничтожна и что здравый смысл тут сильно проигрывает.

— Даже если связано, что с того?

— То, что моего деда много лет считали психопатом, а мне это не нравится, — убежденно сказала Вика, хотя на самом деле чувствовала, что ее цепляет что-то другое.

— И что общего у этих событий, если…

— Да не знаю я, — досадуя, отмахнулась она. — Никакой логики, никаких доказательств.

— И все равно…

— Да, я упряма. Ты уже мог бы привыкнуть. — Вика задумчиво почесала ногу, отвела глаза и на всякий случай уточнила: — То есть ты действительно веришь, что на меня покушаются?

— Почему бы и нет? Здесь творится что-то странное, а ты лезешь куда не просят. Вот и результат.

— Спасибо, — искренне сказала она, радуясь хоть какой-то поддержке. — Я тебе тоже буду верить.

— Еще б ты попробовала что-то другое, — шутливо пригрозил Илья и по-дружески пихнул ее локтем.

Он выразил желание составить ей компанию при посещении Сычева, однако Вика отказалась. Во-первых, нехорошо, если Кристина проснется, а его не будет рядом, во-вторых, непонятно, следует ли вообще обращаться в полицию.

Если даже Лев ей не верит, то с чего поверит Сычев? И что он может сделать? В лучшем случае получится снять отпечатки пальцев с брошенной бутылки, но вряд ли преступник такой идиот, чтобы позволить себя вычислить настолько легко. Да и маловероятно, что эти отпечатки могут считаться прямым доказательством поджога, максимум — косвенная улика, которая почти ничего не даст. Опять