«Интересно, мне высота и горный воздух не снесут крышу? Что-то не припомню, чтобы раньше разгуливал по скалам».

Еще меня тревожило состояние собственных ладоней. Подозревал, что причиной послужил жир гипноудава. Я, кажется, переусердствовал, натирая с головы до пят Ларику, а затем обрабатывая травмы Кента и свои ожоги. Сейчас в кистях было стойкое ощущение атаки тысячи впившихся иголок. Весьма болезненное, надо сказать, ощущение.

«Может наноботы „ужрались“ полезным веществом и теперь буянят с передоза?» — с этими мыслями я и уснул. Казалось, всего на мгновение закрыл глаза, а когда глянул на часы, те уже показывали семь утра. Значит, пора двигать дальше.

— Алкос, а почему пришельцы не появляются в скалах? — начал разговор, когда мы немного отошли от места ночевки.

— Точно не скажу, но слышал предположение, что локаны могут возникать лишь по нормали к поверхности, если эта нормаль совпадает с направлением силы тяжести.

— Чтобы монстр не навернулся с высоты и шею себе не свернул?

— Возможно, — пожал плечами аналитик. — Ты бы сейчас не забивал голову ерундой — мы уже начинаем восхождение. Лишних звуков лучше не издавать, так что следуй в трех шагах от меня и внимательно следи за жестами.

Уже через четверть часа стало понятно, что пропасть под ногами восторгов у меня не вызывает. Взглядом прилип к впередиидущему, а в голове крутилась только одна мысль: «скорее бы добраться до молний, с ними привычнее». А ведь мы пока шли по не самому крутому склону.

Какие там барсы, какие камнепады — тут бы элементарно не сорваться! А вокруг только скалы, скалы, скалы… Когда донесся грохот обвала, я на пару минут застыл, уподобившись статуе. Мои ладони буквально вросли в камень, словно в морозильник угодили. Очнулся от пущенного в щеку камушка — так Алкос привлекал внимание. Проводник жестами предложил двигаться дальше. С трудом оторвал сначала одну «приклеенную» руку, затем вторую. Смотреть на них не решился, буквально прикипев взглядом к шедшему впереди аналитику.

Передвигаясь на полусогнутых, мысленно обзывал себя последними словами и сам же старался робко возразить, оправдывая нахлынувшую слабость. На новом витке внутреннего диалога припечатал проснувшегося во мне труса такими словами, что захотелось одной из половин моего «я» морду набить… Как ни странно, помогло. Постепенно дрожь в коленках исчезала, шаги стали тверже, голова прояснилась…

Примерно через час самоуничижение сменилось самовосхвалением.

«Да ты мужик, Дмитрий Михайлович! Прямо горец в тебе проснулся! Удивил. Того и гляди — по канату меж скал ходить сможешь. — И смогу! Да, я такой!» — себя не похвалишь — фиг от кого дождешься.

«Ополченец с позывным Дмилыч в течение часа справился с преодолением внутренних страхов — одной из наиболее сложных задач. Кроме того, в критический момент проявилось спонтанное умение цепкости, позволяющее посредством кожного покрова сцепляться с твердыми поверхностями. Умение „цепкость“ — 1 уровень».

— С чего вдруг? — почти беззвучно вырвался вопрос.

Удивительно, но на него ответили:

«Умение активировано близким к критическому состоянием организма и стимуляцией активности подкожных наноботов от воздействия жира гипноудава. При достаточном развитии оно также укоряет получение новых ступеней».

Наконец-то дождался похвалы и от автономки, да еще бонус подкинули, причем гораздо круче «дегустатора». Еще бы разобраться, как его включать и выключать, но с этим позже.

Когда Алкос подал знак усилить внимание, я вдруг ощутил отдаленно знакомый запах, которого ни в Живой роще, ни в горах прежде не возникало. Поднял голову вверх… Как раз для того, чтобы увидеть летящую на меня кошку.

Непроизвольно отпрыгнул в сторону и сразу оступился. Сорвался с тропинки, запаниковал, но в последний момент успел схватиться пальцами левой руки за уступ. Если бы ладонь не сцепилась с камнем, не удержался бы и нескольких секунд. Начал судорожно искать, за что бы еще схватиться, и тут заметил прямо перед собой очень узкую трещину в скале. Лопатка!!! Снял свое самое необходимое орудие с пояса и просунул лезвие в щель. Перенес нагрузку на правую руку, отлепил левую, ухватился удобнее за уступ. Паника потихоньку отступила.

Осмотрелся. Алкос стоял в трех шагах слева, барс — в десяти метрах ниже по склону. И ведь карабкается, гад, ко мне — наверняка хочет закончить приготовление из меня отбивной. Вон как слюна капает, уже мысленно жрет непойманную добычу, людоед.

Резко подтянулся и втащил тело на тропу. Выхватил глок, однако аналитик резко затряс головой — наверняка выстрел спровоцирует камнепад. Тогда я достал из щели лопатку, глянул на солнце и начал пускать солнечные зайчики в глаза хищнику.

Барсу блики не понравились. Недовольно рыкнув, он развернулся и двинулся искать других козлов.

— Дмилыч, у меня сердце едва не остановилось, когда ты сорвался! — запричитал аналитик, как только мы выбрались на относительно ровную и широкую площадку.

— Все претензии к зверю — он не стал предупреждать, когда кинется на меня.

— Я же велел быть внимательным! Шорох даже мне был слышен, хотя барс подкрадывался к тебе.

— Мог бы и мне просигналить. Ладно, давай не будем. Что мог, я сделал, — мне был неприятен этот человек, даже разговаривать с ним не хотелось. — Долго еще до Долины?

— Два часа ходу, если ничего не случится, — ответил он. — Да, по поводу стрельбы… Барса пулей вообще не возьмешь. Он — родственник чешуйчатой пумы, только сами чешуйки мельче и поэтому в глаза не бросаются.

— Точно! — я ударил себя по лбу и, порывшись, выудил из кармана чешуйку моей знакомой. Пластинка пахла также.

— Пойдем в пещеру, — предложил аналитик. — Там имеется родник с ключевой водой.

— И тут пещера? — я сильно удивился, но двинулся следом.

— Притопали, — упавшим голосом прошептал Алкос, резко остановившись.

Мы услышали негромкое рычание и увидели израненного барса.

Не знаю, с кем он схлестнулся, но в шкуре сплошь и рядом были выдраны клочья мелкочешуйчатой шерсти, некоторые раны кровоточили. Стоял хищник на трех лапах, держа четвертую на весу. И самое страшное — за его спиной стояли пять вполне себе здоровых особей.

Почему-то сразу определил в израненном самца, а в остальных — самок. Похоже, мы наткнулись на прайд. Вполне возможно, что прямо к обеду — уж больно плотоядно нас изучали стоявшие за пострадавшим. Однако у него самого взгляд был печальный и слишком умный для животного. А еще зверь явно принюхивался к нам.

Стоило двум самкам чуть приблизиться к нам, и вожак негромко рявкнул. Те остановились.

— Почему они… — начал было Алкос.

— Мужик команды не давал, а бабы захотели проявить инициативу, — выдал первое, что пришло в голову.

— И что нам делать?

— Точно — не убегать.

— Почему? — спросил аналитик.

— Это слишком ожидаемо, — двинулся прямо к самцу, попутно задавая себе вопрос: «что и зачем я сейчас вытворяю?».

Как говорил один знакомый десятник, чтобы именно мне выжить в Рубежье, надо своим поведением удивлять всех и, прежде всего, себя. Удивлен ли я, что направляюсь к раненому хищнику, способному прибить меня взмахом когтистой лапы? Скорее да, чем нет.

— На что жалуетесь, больной? — присев рядом на корточки, задал самый «обычный» вопрос.

Барс ткнулся носом в руку с чешуйкой пумы и кивнул в сторону изодранного бока.

— Сейчас взглянем. Да, тут без специального средства не обойтись, приятель.

Не знаю, насколько жир гипноудава способен помочь кошаку, но это хотя бы природный продукт, а не химия пилюль. Вытащил флягу.

— Будет больно, — предупредил пациента и принялся оч-ч-чень нежно наносить мазь на раны.

Барс выказывал недовольство весьма вяло и попыток отмахнуться от врача не делал. В итоге нанес жир на все его раны и даже лапу помазал. Лекс утверждал, что средство еще и кости