вспоминала! Даже странно. Прислушалась к себе, невольно ожидая ощутить отголосок боли. Но душа молчала. Просто краткое воспоминание.

- Что это ты сникла? – проницательно осведомился шаман, когда она отставила плошку.

Накато моргнула. Нет, ничего дурного не станет, если она скажет правду.

- У меня был сын, - отозвалась после секундного раздумья.

- Вот как. И что же с ним случилось?

- Умер, - она опустила взгляд в землю.

- Как это произошло? – шаман присел напротив. – От чего?

- Он, - Накато запнулась, подбирая слова. – Он умер в младенчестве. Совсем малышом.

Ничего необычного. Дети часто умирают в младенчестве. Расспрашивать о подробностях шаман не стал – к чему? Да и из истории, что она до того сочинила про дом в горской деревне, следует – младенец у нее появился, пока жила с семьей. И уж, наверное, без мужа – раз отец после того продал ее.

- На все – воля богов, - проговорил шаман.

- На все – воля богов и духов, - она кивнула.

Да, на все воля богов и духов. Человек – слаб и слеп. Даже она со своей нечеловеческой силой, способная придушить голыми руками степного льва, - слаба. И слепа – невзирая на обостренное зрение, способное пронзить ночную мглу. И несведуща – пусть ее и выучили нескольким языкам, читать и считать, и много чему еще.

- Ну, ступай, - сказал шаман, прерывая вялые размышления. – Довольно на сегодня.

Накато послушно поднялась, направилась к выходу. У полога обернулась, кинула на него мимолетный взгляд.

- Доброй ночи, господин, - прошелестела она, повинуясь невольному порыву.

И тут же выскользнула прочь. Не разозлила ли его ее дерзость? Рабыня не могла раскрывать рта без позволения. Но он пока не злился на нее. Да и вообще, он казался благодушным. А ей хотелось пожелать ему доброй ночи.

*** ***

- Эй! Стой, - тихий шипящий возглас.

Он вырвал грубо из задумчивого состояния. Накато, вздрогнув, застыла. Оглянулась. Тот самый воин, которого она несколько дней назад точно так же поджидала тайком. Чего это вдруг?

Он шагнул из густой тени ей навстречу. От пристального взгляда девушка поежилась.

- А ты, значит, от шамана? – в голосе парня звучало болезненное любопытство. – У него была, - губы покривила ухмылка.

- А тебе чего? – Накато отступила на шаг.

Удивительно – совсем недавно жила моментами, когда удавалось увидеть его. Ловила взгляд, жаждала, чтоб заговорил с нею или хотя бы ответил. Сейчас лицо его вызывало недоуменное равнодушие. А злой и в то же время сальный взгляд внушал оторопь. Что это – решил, что, раз она приходила к нему, значит, теперь – его собственность? И не может делать ничего без его позволения? Только он ее не покупал, он – не ее хозяин!

- Уйди! – выпалила девушка. – А нет – так хозяину расскажу. У шамана была – хозяин приказал! Уйди, - повторила она, шмыгнула торопливо мимо, ссутулившись.

Чуть не опрометью метнулась к шатру, где спала шхарт. Спиной ощущала недобрый взгляд. Чего-то теперь ждать?!

Давило смутное ощущение, что он теперь не отстанет.

Что он там ей говорил? Чтобы поглядела как следует на свою жуткую рожу. Что жалкой девице, тупой скотине, лишенной ума и забывшей помыться, не позволено даже глядеть в сторону сильного свободного воина. Что он ни за что не позарится на такую, когда есть рабыни много краше и моложе.

Так чего же его принесло вдруг к шатру шамана? Тем паче – с чего он вздумал попрекать ее? Ведь ее сюда привел Фарадж.

Следил он за нею, или случайно здесь очутился? С чего вообще следить за немытой девицей, у которой жуткая рожа?

Кстати, она и правда не мылась толком уже давно. И шаман не попенял ей на это. Ни словом не попрекнул. Безразлично ему, что ли?

Накато тенью скользнула под полог в духоту, наполненную запахом трав. Смутно слышала мерное сопение шхарт – та мирно спала. Хвала богам! Не хотелось сейчас суеты, назойливых расспросов, болтовни и беготни.

Она осторожно прокралась к ложу своей госпожи. Эх, а здесь придется спать на тощем ковре, что расстелен в шатре.

Ладно, ничего не поделаешь. Да и устала она, чтоб перебирать. Накато улеглась неподалеку от ложа Рамлы, вытянулась и почти сразу заснула.

Глава 15

На руке Накато появился браслет из разноцветных камешков.

Она знала названия почти всех: полосатый зеленый малахит, голубая, как небо, бирюза, красный с прожилками родонит. Еще желтая и коричневатая яшма, пестрые агаты. И прозрачная слюда с крапинками внутри. Это все добывали в горах. Должно быть, у горцев эти камешки и покупали.

Еще теперь она носила накидку из тонкой отбеленной шерсти – тоже подарок шамана. И в волосах появился костяной резной гребень.

Накато как-то слышала, как шаман просил Фараджа – не стричь служанку. Пусть, мол, косы отрастут – станет на женщину похожа, а не на чучело. Тот только фыркнул, заявил – мол, если б Рамла не держалась так за свою служанку, с радостью отдал бы ее в шатер дорогому другу и соратнику. Шаман кивал, уверял, что понимает. И что не в обиде – это важно, чтобы шхарт была довольна.

Фарадж даже перестал гонять ее – мирно проходил мимо, даже когда она попадалась ему прямо под ноги.

Зато во взгляде Рамлы появилась ревность. Теперь она придиралась и шпыняла служанку куда больше прежнего. День ото дня становилось хуже. Накато терпела – а что поделаешь? Но по вечерам бежала в шатер шамана с радостью. Больше всего боялась только, что надоест ему. И старалась, сооружая уже из своих чуть отросших волос по памяти прически, какие ее выучили делать в городе на равнине.

Он вроде как и не замечал. Молча кивал на поднос с ужином, потом так же кивком показывал, чтоб разделась и укладывалась с ним.

Накато иногда жалела, что шаман немногословен. В самый первый вечер он сказал ей больше всего слов. И теперь, видимо, считал, что и говорить не о чем. Зачастую он и вовсе не произносил ни единого слова за вечер. А после – неизменно выставлял ее за полог шатра. Чтобы шла к своей госпоже. А ее и ноги туда не несли – Рамла день ото дня становилась раздражительнее.

Кочевье теперь стояло на месте.

Животные объели сухую зимнюю траву вокруг