выпустил ее руку, и, воспользовавшись тем, что она пошатнулась, потеряв равновесие, ухватил поперек туловища. Накато взвизгнула, когда руки зашарили грубо по ее телу. И этот возглас стало ошибкой.

В ближайших шатрах услышали возню снаружи.

Стали выбираться любопытные служанки и рабыни, послышались с разных сторон удивленные и негодующие восклицания. Вышла и Рамла.

- Госпожа! – Накато кинулась к ней, воспользовавшись тем, что нахал отпустил ее.

- Так вот ради чего ты так старательно наряжалась и причесывалась, - уронила шхарт.

Взгляд у нее был мрачный, брови сошлись на переносице. Не злилась, не выходила из себя. Просто глядела с осуждением и недовольством.

- Ох и девица, - протянул кто-то из столпившихся.

И Накато вдруг поняла – они все, не допуская и тени сомнения, решили – служанка обнаглела настолько, что отправилась на свидание с молодым воином. Вместо того, чтобы идти туда, куда было велено. И Рамла думает точно так же.

И надо оправдаться, объяснить, что все не так! Что случившееся – не ее вина. Вот только язык не поворачивался. Если бы еще не эти взгляды со всех сторон!

А тут и шаман подошел. Не то устал ждать, когда запоздавшая служанка дойдет до его шатра. И решил поглядеть, что ее задержало. Не то услышал шум и пришел узнать, что стряслось. При его появлении у Накато в груди похолодело.

Кажется, так страшно ей в последний раз делалось много лет назад, при жизни в родном кочевье. Когда ее наказывали за серьезные проступки.

Она-то думала, та жизнь с ее страхами осталась позади.

- Я не, - губы занемели, и вместо слов получился жалкий писк. – Он меня не пускал! – она во все глаза глядела на шамана.

- Бесстыдница! – ахнул кто-то.

- А ну, разойтись! Чего таращиться?! – раздался голос одной из старших служанок.

Несколько окриков – и сбежавшиеся любопытные рабыни принялись неохотно расходиться. Накато в растерянности переводила взгляд с шамана на Рамлу и обратно.

Голос отказал ей. Она хотела бы объяснить, что не виновата – что воин сам перехватил ее, отвлек разговорами, помешал пройти. Но слова разлетелись, и никак не хотели складываться в осмысленные фразы.

- Тебе следовало сказать, - хмуро уронил шаман, когда любопытных вокруг не осталось. – Тебе не пришлось бы ходить в мой шатер.

Развернулся и направился прочь. До Накато не сразу дошел смысл сказанного.

А когда дошел – ей захотелось завыть. Он решил, что она остановилась с воином по своей воле! Что предпочла бы этого молодого наглеца ночам в шатре шамана. И не стал ни злиться, ни требовать наказания для нее и того, чтобы прекратила глядеть на других мужчин. Он попросту ушел – отказался от нее.

- Ты! – взвизгнула она, разворачиваясь к воину.

Не сдержалась, ткнула ему кулачком под ребра. И он согнулся – не рассчитала силу. Она тут же в испуге отступила назад – не хватало еще покалечить одного из мужчин в кочевье! Этим она себя мгновенно выдаст, и тогда гнев ее настоящего хозяина – колдуна – будет поистине неописуем.

Мысль об Амади чуть отрезвила. А тут и опомнилась Рамла. Подскочила, закатила затрещину.

- Вконец распустилась! – завопила она. – Тебе хозяин дал свободу, и ты путаешься, с кем попало. Стыд потеряла! Смеешь таращить свои наглые глаза. Язык распускаешь при госпоже, воинах и самом шамане. Пошла вон в шатер! И ни шагу оттуда, - вторая затрещина последовала за первой.

Накато, спотыкаясь, кинулась опрометью, куда было сказано. Рамла молча направилась следом. Воину она не сказала ни слова.

И правда – забывшись, девушка подняла глаза на шамана. Неслыханная дерзость даже для свободной девицы из числа дочерей простых воинов. Что уж говорить о рабыне! Еще и пыталась заговорить. Вовсе невиданная наглость!

Хвала богам, кажется, воину ее удар не повредил. Тот и не сообразил, что его ударили с силой, необычной для простого человека. Тем более – женщины.

Накато нырнула под полог, уселась возле входа, скрючившись. Одно несомненно: наказания ей не избежать. Вернется Фарадж – и Рамла все ему расскажет. Разумеется, так, как сама поняла. Можно попытаться ей объяснить, как дело было по-настоящему. Да ведь она слушать не захочет! И что ей за дело до рабыни с ее глупостями?

Рамла зашла следом. Свалилась на подушки, со злостью пихнула пяткой поднос.

Тот загремел медью. Упала чашка из желтой глины, разливая остатки успевшего остыть молока, рассыпалась еда.

- Прибери, - лениво приказала госпожа. – Подумать только! Я ее отпустила, потому что меня просил об этом господин. А его – шаман. А эта девица бросила госпожу одну, и потащилась к мужчине! Дрянь, - в голосе звучала усталость.

Накато на коленях перебралась к ложу госпожи, принялась молча прибирать рассыпанное. Может, сказать, что не виновата?

Кинула взгляд на ведунью. Нет, рано. Та не станет слушать.

Рамла лежала, откинувшись на подушки. Грудь вздымалась часто – дышала женщина прерывисто, тяжело. Словно выход из шатра потребовал от нее невесть каких усилий.

Накато, собиравшая рассыпанную еду вздрогнула, когда на голову ей опустилась тяжелая горячая ладонь. Подняла взгляд на Рамлу. Та глядела мрачно, глаза лихорадочно блестели.

- Ты ведь не передавала шаману моих слов? – голос ее звучал глухо.

Накато заморгала.

- Я не успела, госпожа, - проговорила она. – Я не дошла до его шатра – меня остановил тот воин. Он помешал мне!

- Ступай сейчас, - зло выдохнула ведунья. – Теперь-то его там точно нет! Иди к шаману и скажи то, что я велела.

- Госпожа, - Накато запнулась. – Если он не захочет меня видеть? – прозвучало жалко.

- Мне безразлично, захочет он видеть тебя, или нет! – мгновенно взъярилась Рамла. – Если нет – так оно и к лучшему: перестанешь ночами бегать. Будешь находиться рядом, как и должно. Иди и передай ему мои слова: желтая краска погубит нас всех! Все кочевье. Иди! – прикрикнула она. – И не возвращайся, пока не выполнишь, что я велела.

- Сказать… что кочевье погубит желтая краска? – запнувшись, переспросила Накато.

- Ты слышала, - зло отозвалась Рамла и, тяжело дыша, прикрыла глаза. – Ступай.

Пришлось волей-неволей отправляться к шатру шамана. Опасения Накато снова наткнуться на молодого наглеца оказались напрасны. Того не было видно, и это ободрило девушку. Может, поручение Рамлы и придется кстати – она сможет заодно сказать о том, что в случившемся нет ее