Камми казалось, что всем заметны ее потеющие руки и бегающие глаза. Несмотря на свой бравый побег и всю жизнь, проведённую в чужой шкуре, врать и изворачиваться она не умела совершенно.

— Я — она. То есть женщина. Но это не даёт тебе права предлагать мне фартук! — наконец рявкнула она на Маркуса.

И осторожно покосилась на остальных — как они воспримут новость?

Права женщин после выхода человечества в космос претерпели несколько изменений. Сначала они уравнялись с мужчинами: в том плане, что команды для освоения новых планет набирали поровну, инженеров и техников обучали и нанимали, тоже невзирая на пол. А потом начались проблемы. И самой глобальной стала рождаемость.

Несмотря на развитие медицинского оборудования, вынашивать плод все равно — хотя бы часть срока — приходилось женщинам. А на новых, только что колонизированных планетах, где высокие технологии были недоступны, — так и подавно. И постепенно, незаметно, женщин снова задвинули туда, откуда они только недавно успели вырваться. В детскую и на кухню.

Нет, официально доступ к образованию и общественно-полезному труду им не перекрыли. У них по-прежнему имелись все равные права с мужчинами… Ну, за редким локальным исключением вроде станции ХХ-49.

Только вот брать на высокооплачиваемую работу замужних не хотели: «Вдруг родит?» А это отпуска, пособия, бесконечные больничные, потому что в садики приболевших детей брать не хотели, логично опасаясь эпидемий. Женатых мужчин с детьми, впрочем, тоже брали неохотно. По тем же причинам. Если только они не успели зарекомендовать себя уникальными специалистами до появления отпрысков.

Незамужних же не брали по принципу «А вдруг выйдет замуж?» И, опять же, родит.

И это в развитых центрах галактик, где существовали технологии, садики и биржа труда.

На отдельных же отсталых колониях, которых, к слову, было и в Ойкумене, и в Федерации подавляющее большинство, подобных вопросов вообще не стояло. Женщине дорога замуж и размножаться. Точка.

Ну, еще всякие низкооплачиваемые и достаточно легкие в плане образования должности вроде фермерш, швей-закройщиц, уборщиц и тому подобного. На позицию секретаря, например, куда больше шансов было попасть мужчине, чем женщине.

Единственный шанс был у тех, кто прошёл операцию стерилизации, но по понятным причинам решались на нее далеко не все. Да и правительство такие финты не поощряло — им прирост населения нужен, а тут производитель выбывает из строя. Непорядок.

В какой-то момент по Ойкумене прокатился бум государственных садов-интернатов. Туда сдавали детей работающие родители и забирали только на каникулы.

Потом это поколение выросло, и мало не показалось никому. Государство еще долго разгребало последствия неудачного социального эксперимента, вливая бюджетные деньги в психологов, реабилитационные центры и приюты. Больше подобных опытов на людях не ставили, раз и навсегда определив, что детям нужна семья и родственники: живое общение никогда не заменит роботов-нянек и заложенные в них программы.

Ну, и загнав женщин в демографическую ловушку заодно.

Некоторые планеты вроде родины Вик, Альтаира, путём разрешения полигамии решили вопрос с занятостью женщин в том числе. С детьми партнеры сидели по очереди, коллапса на рабочем месте не случалось — все счастливы. Но подобное решение не всем — особенно традиционно настроенной Ойкумене — показалось логичным.

Именно поэтому Камми, рассказав о себе всю правду, замерла в ожидании. А ну как посоветуют вернуться к плите и высадят на ближайшей планете, исполнять демографический долг? За время путешествия она поняла, что взгляды у обитателей «Тиши» на многие вопросы довольно-таки нетрадиционные, но, кто знает, может, это касается только своих?

И успела ли она стать своей за такой короткий срок?

Малкольм пожал плечами.

— Предлагаю одеть фартук на Маркуса. Ему пойдет.

По залу пронёсся цепочкой коллективный смешок.

Камерон неверяще переводила взгляд с одного лица на другое. Может, они не расслышали, в чем она только что призналась? Или приняли за шутку?

Подошедший как всегда незаметно Курт взъерошил ей волосы и фамильярно притянул под мышку.

— Ну и что, что ты девочка? У каждого свои недостатки. Но список борделей, которые я собирался тебе предложить посетить, придется пересмотреть. Не во все пускают женщин, — задумчиво добавил он.

На него зашикали: мол, тут ребёнок вообще-то.

— Суровая правда жизни, — развёл непробиваемый киборг руками и поспешил к столу, к источнику упоительного мясного аромата. Йошико как раз начала разливать суп по тарелкам, и все бросились занимать места поближе к супнице.

Единственной стоящей на месте оказалась Камми, все еще до конца не верящая, что на этом все. Ее страшная тайна рассекречена, и мир не обрушился на ее голову, и даже ругать ее никто не стал.

Хотя, судя по задумчивому взгляду капитана, который нет-нет да и останавливался на ней, серьёзного разговора все же не избежать.

Камерон ступила на капитанскую территорию с робостью и нерешительностью.

Когда мистер Осборн сказал заглянуть к нему после ужина, девушка сразу напряглась, решив, что ее собираются выгонять или как минимум устроить суровый разнос за враньё.

По дороге к каюте она успела несколько раз прогнать в голове разные варианты беседы и накрутить себя до состояния близкого к истерике, так что мирный вид Малкольма, перебирающего бумаги, застал ее врасплох. По его лицу ничего нельзя было прочитать, но гнева и отвращения там вроде бы не наблюдалось, и Камми осторожно выдохнула.

— Я собирался на Атене, пользуясь случаем, заказать тебе документы и уже отправил им данные. Пол придется править на месте, напомни уж, — небрежно кивнул ей капитан, когда Камми переступила порог его каюты.

Помещение несильно отличалась от того, что выделили ей: койка у стены, шкаф, выдвижной стол с табуреткой. Никакой роскоши, ковров и малейших признаков того, что здесь живет хозяин «Тиши». Все как у всех.

Камми потопталась у входа, не зная, что именно от нее ждут. Извинений? Вот уж ни за что! Как любой человек, она в первую очередь думала о себе, и никакой острой опасности тот факт, что она женщина, команде корабля не нёс. Даже неясно, что хуже: сбежавший от присяги рекрут или женщина, не желающая выходить замуж. По законам ХХ-49 наказание за первое было куда строже: месяц карцера, потом исправительные работы вместо службы.

Улизнувшую из-под венца невесту просто возвращали в лоно семьи безо всяких санкций.

Только Камми, честно сказать, предпочла бы карцер.

Однако некая неловкость все равно присутствовала: к ней отнеслись со всей душой, приняли на борт, а она врала им всем в лицо.

— Спасибо, — выдавила она наконец, имея в виду все сразу. И своё спасение со станции, и будущие документы, и то, что ее не собираются выкидывать с корабля на ближайшей планете.