– Я так понимаю, вашей любимой женщине, – сказал он уверенно.

– Именно так! – уже смелее ответил Андреа. – Габриэлле… Но сделать это будет непросто! Она находится под замком. И главное – упаси Бог, чтобы это письмо попало в руки ее мужа!

– У меня есть надежный человек, который пролезет в любую щель. Вы его знаете, это мой помощник Жозе. Он мастер на такие штуки.

«Кто бы сомневался…» – подумал Андреа, вспомнив тонкого в талии и гибкого, как лоза, Жозе. Ему приходилось сражаться с ним в тренировочных поединках, и он нисколько не уступал Педро де ла Торре в мастерстве владения шпагой.

А уж его страшный огненный взгляд, особенно когда Жозе проигрывал, разил почище острой стали. Казалось, что перед тобой сам дьявол…

Разговор с отцом получился длинным. Конечно же старый Галеаццо не хотел, чтобы младший сын скитался где-то далеко от дома. У него были на Андреа свои виды. Галеаццо уже приискал сыну невесту из богатого патрицианского рода, и теперь дело оставалось за малым – познакомить их и поставить молодых перед свершившимся фактом. Брачный договор в Венеции был дороже денег, и воле отца никто перечить не мог.

Но обстоятельства и впрямь были серьезными. Галеаццо Гатари слишком хорошо знал мстительный нрав Лоренцо Тривизани, чтобы усомниться в словах сына. Андреа был прав – ему нужно было на некоторое время покинуть Венецию. Но с пользой для семейного дела! Андреа должен поступить в Падуанский университет, чтобы получить серьезное медицинское образование.

Пришлось ему смириться с наказом отца, хотя к учебе у него душа не лежала. И спустя неделю после покушения Андреа уже ехал по каменистой дороге в направлении Падуи, и лошадка под ним была превосходная.

Она была всем хороша, но юноше хотелось, чтобы отец купил ему боевого коня. Однако прижимистый Галеаццо даже слушать об этом не хотел.

«С какой стати?» – резонно спрашивал он сына. Зачем Андреа нужен мощный жеребец, с которым можно только на одном корме разориться? Не говорря уже о дорогой сбруе. Боевой конь, в отличие от скромной лошадки, требовал особого ухода и особых кормов. Их покупка была необременительна лишь для capolancia, латника «копья», или его оруженосца, которым платили большие деньги.

Андреа погоревал немного, а потом решил: если ему понадобится боевой конь, он всегда его может купить – отец отсыпал монет в кошелек сына вполне достаточно, чтобы прожить безбедно в качестве студиоза не менее полгода.

Обучение медицине всегда было дорогим удовольствием, и Галеаццо Гатари это знал…

Падуя встретила юношу толпами школяров и студиозов. Они весело праздновали начало учебного года. Стать школяром было просто. Вступительные экзамены в университет отсутствовали, и Андреа всего лишь представился университетским властям, а затем ему осталось записаться к одному из преподавателей в его школу и заплатить вступительный взнос, что он и сделал.

Он попал на факультет Universitas Artistarum, где преподавались философия, астрономия, диалектика, грамматика, медицина и риторика. На другом факультете, Universitas Iuristarum, преподавалось право и богословие.

В своей основе магистры (преподаватели) и студиозы повторяли структуру ремесленных мастерских: схолары (школяры) соответствовали ученикам; бакалавры (студиозы, помощники преподавателей) – подмастерьям; лиценциаты, магистры и доктора, полноправные члены коллегии преподавателей, – мастерам.

Покончив с формальностями, Андреа уже выступал в качестве полноправного «studiosus vulgaris», – студиоза – поэтому мог и в ус не дуть. Учиться ему не хотелось, преподаватель ему попался не из лучших – зануда, и он большую часть времени, которое необходимо было использовать для того, чтобы грызть гранит науки, шатался по Падуе, не забывая навещать особо полюбившиеся ему таверны.

Собственно говоря, таких шалопаев, как он, в Падуанском университете хватало.

Падуанский университет был основан в 1222 году преподавателями и студентами, оставившими Болонский университет из-за конфликта с начальством, и считался одним из старейших в Европе. В именных гербах преподавателей и ученых Падуи непременно присутствовал старинный университетский дворик «дель Бо» – «Бычок». Так фамильярно студиозы называли свою alma mater. В старину на месте университета находились бойня и мясной рынок.

Поселился Андреа неподалеку от учебного заведения в гостинице «Под знаком Быка». Это было удобно – не опоздаешь на занятия, даже если полночи прошляешься по питейным заведениям и проснешься в последний момент, когда еще можно успеть занять свое место на скамье. В противном случае преподаватель долго и нудно будет объяснять, как это нехорошо опаздывать, тем самым отвлекая занятых людей от постижения высоких истин.

Занятия проводились обычно в утренние и послеобеденные часы. Утром читались обязательные лекции, посещавшиеся почти всеми студентами; начинались они очень рано, по сигналу колокола, призывавшего на рассвете к молитве, и продолжались до девяти часов утра.

После обеда читались дополнительные лекции, посещавшиеся по желанию. Длилось каждое занятие полтора-два часа, причем для лектора считалось дурным тоном не только читать лекцию по заранее написанному конспекту, но и просто повторять один и тот же материал из года в год, что и делал преподаватель Андреа.

Внешний облик помещения для занятий, называвшегося «школа», был весьма непритязателен: обычная комната, в которой находилось кресло лектора, скамьи для студентов, столы с книгами, шкафы вдоль стен и пол, покрытый соломой. Комнаты эти нанимались преподавателями в частных домах за свой счет. Иногда занятия проходили в церковных школах, а то и под открытым небом.

Бедные школяры, не имевшие собственного капитала или состоятельных родителей, вынуждены были подрабатывать, наниматься в услужение к более богатым студентам или попрошайничать на улицах. Последнее не считалось зазорным, и даже существовали особые наставления и руководства по этому ремеслу.

Были и очень богатые студиозы, которые нанимали многочисленный штат прислуги и даже покупали себе собственных рабов. Основная же масса школяров была детьми торговцев, ремесленников, врачей, юристов и учителей.

Образование было практически единственной возможностью для талантливого, но не знатного человека пробиться наверх. Простолюдин, добивавшийся ученой степени, почитался в обществе больше, чем рыцарь, и причислялся вместе с верхами дворянства к сильным мира сего.

Многие студиозы стремились получить образование у самых знаменитых ученых, что вынуждало их отправляться за многие мили от родного очага. Те, кто хотел преуспеть во многих науках или в ком был силен бродяжий дух, меняли университеты по несколько раз. Подобные путешествия за знаниями называли «академическими пилигримками», а тех, кто пускался в них, – вагантами, или, просто, бродягами.

Школяры большей частью представляли собой пеструю толпу обманщиков, шутов, певцов и шарлатанов и причиняли много беспокойства почтенным горожанам. Нередко между студиозами и жителями городов происходили драки и даже кровопролитные побоища. От наиболее отъявленных бузотеров старались избавляться сами университетские власти, и они вынуждены были отправляться в другие города, чтобы продолжать учебу.

Андреа, как и положено, прошел обряд посвящения в студиозы. Ему пришлось выставить богатое угощение для всех своих новых товарищей, а также отведать доброго леща от «аббата», который стоял во главе церемонии посвящения. Андреа снял берет и ему врезали по голове так сильно, что в мозгах загудели шмели; разозлившись, он едва не схватился за нож – на занятия шпаги и мечи студентам носить запрещалось.

Но его быстро успокоили, и началась дружеская пирушка…

Больше всего в Падуе юноше нравилась огромная площадь Прато-делла-Валле – «Луг в долине». На этом месте и впрямь когда-то находился луг, поэтому местность там была топкая, несмотря на то что для осушения площади был прорыт вокруг нее канал в форме огромного эллипса.

На Прато постоянно царила веселая толкотня,