Ксюха жила в уютной однокомнатной квартире. Здесь пахло только женщиной. Славе вдруг показалось, что воздух возмущенно завибрировал, учуяв мужской дух.

— Я хочу выпить! — заявила хозяйка и принесла из кухни бутылку шампанского, достала бокалы.

Слава кивнул. У него дома Ксюха даже не пригубила, а ведь ей тоже хотелось праздника.

Слава откупорил бутылку, наполнил бокалы.

Они выпили до дна. Потом Ксюха горячим поцелуем смахнула холодное шампанское с его губ и чуть ли не силой уложила на спину.

— Ты мой! — прошептала она, снимая со Славы рубашку.

Ксюха вела себя как страстная, возбужденная до предела женщина, но в ее суетливых движениях недоставало умения. Ксюха всей душой тянулась к нему, но тело встретило его внутренним сопротивлением, которое пришлось преодолевать. Слава даже подумал, что нужно остановиться. Хотя это было невозможно. Слишком уж хороша была Ксюха в своей наготе.

Когда она поднялась и ушла в душ, Слава глянул на постель и увидел красные пятна. Неужели у Ксюхи действительно не было мужчин?

Каретников озадаченно почесал затылок. Он не знал, радоваться ему или подавать сигнал бедствия.

На лбу ни одной морщинки, зато щеки в складках за складкой. Черты лица грубые, кожа как наждачная бумага. Глаза у Марилова маленькие, думающие, взгляд въедливый, пытливый.

— Алика с собой возьмешь, с ним поездишь. Фактура у него не очень, за Арсения сойдет. Посмотрите, пасут вас или нет.

Слава кивнул, сел за руль «БМВ». Рядом устроился Алик, весьма неказистый на вид. Он был всего лишь дворовым охранником, но Марилов не прочь был его видеть в свите своего босса. Он утверждал, что Алик — отменный боец, в рукопашной может сделать любого и стреляет на зависть всем.

Но это все разговоры. В бою его Слава не видел, в спарринге с ним не сходился. Впрочем, у него все впереди.

Особняк у Чуприна — настоящий дворец. Добрая половина цокольного этажа отдана в распоряжение охраны. Там спортзал, комната отдыха, жилые помещения.

Не так давно подвал и караулка у ворот пустовали. Александр Потапович попал под каток, его запрессовали, закрыли в СИЗО, на банковские счета наложили арест, бизнес подвели под банкротство. Досталось и Сене. Сначала зона, затем киллер.

Но Чуприн каким-то образом выкрутился, восстал из пепла и сына из колонии вытащил. Снова крутится, золотые монеты из-под копыт летят прямиком в сокровищницу.

Еще не так давно он был большой шишкой в аппарате старого президента, с появлением нового ушел в отставку и возглавил свой собственный бизнес. Гостиницы у него, автосалоны, казино, рестораны — все, что приносит стабильный доход. От нефтяных потоков его теперь вроде бы отжали, но в свое время Чуприн очень хорошо на этом поднялся. У него за душой не миллионы, а миллиарды. Если верить слухам.

Да, денег у Чуприна немерено. Сто тысяч долларов для него не большая сумма. Только эта тема что-то заглохла. Впрочем, Слава всего второй день в работе. С Александром Потаповичем он за это время не общался.

Сам Сеня мало что решал. Отец посадил его под домашний арест, как бы в наказание за самовольный отъезд. Но прежде всего это вынужденная мера предосторожности. Нельзя ему было появляться на улице, пока за ним охотился киллер.

Слава с Аликом выехали со двора. Дорога через лес тянулась к шоссе.

— До шоссе вряд ли кого заметим, — сказал Алик, опустил стекло, подправил под себя боковое зеркало заднего вида.

— Эй!

— Эй, ты кому эйкаешь? — вскинулся парень.

— Зеркало на место поверни.

— Мне лучше знать, что делать.

— Нарываешься?

— Крути баранку, смотри вперед!

— Нарываешься.

— А если да, то что?

Слава промолчал. Он вдруг понял, что Алик мог его банально провоцировать, проверять на психологическую устойчивость. Мало ли что придумал начальник охраны. Слава для него чужак. Марилов имел полное право относиться к нему с подозрением.

Слава свернул на шоссе. Взгляд его скользнул по белой «девятке», которая стояла с другой стороны дороги, сфотографировал ее, безотчетно сбросил кадр в память. Когда она обогнала его, он вспомнил этот момент.

В машине был только водитель. Слава даже заметил усы у него под носом.

— Что-нибудь заметил? — спросил он.

— Заметил. Не в свое дело ты влез, парень. Я должен был за Сеней смотреть, а тут!.. Откуда ты взялся?

— Не твое дело.

— Что?!

«Девятка» съехала к автобусной остановке. Слава увидел там симпатичную женщину, которой вроде как заинтересовался водитель «девятки». Но, скорее всего, он подъехал к ней для отвода глаз.

— Нарвался. Прямо сейчас поговорим или потом, когда с этой «девяткой» решим?

— С какой «девяткой»?

— А которая остановилась, чтобы нас пропустить. За нами следом пойдет.

Точно, минуты через две «девятка» снова повисла у них на хвосте.

Алик долго смотрел на нее в зеркало заднего вида, наконец-то достал из-под куртки пистолет, передернул затвор.

— Проверим?

Слава цокнул языком. Дворовый охранник вооружен, а у телохранителя даже газового баллончика нет. И ствол ему дадут не скоро, если это вообще произойдет. У Славы судимость, охранную лицензию на него так просто не оформишь.

— Что, страшно? — спросил Алик.

Слава взял вправо, свернул на проселок и увидел, как белая «девятка» остановилась на перекрестке. Преследователь не торопился, не хотел, чтобы его срисовали.

«Девятка» сперва превратилась в маленькую точку, только потом стронулась с места и пошла за ними.

Каретников остановил машину на съезде с дороги.

— Будь здесь! Как в штаны навалишь, так сразу стреляй! — распорядился он.

— Да пошел ты!

«Девятка» тоже замерла. Преследователь затаился в ожидании, когда внедорожник продолжит путь.

Слава появился неожиданно. Дверцы в машине могли быть заблокированы изнутри, поэтому он с ходу камнем разбил боковое окно. Пока водитель соображал, что тут к чему, Каретников выволок его из тачки, связал и затащил в лес. «Девятку» он согнал с дороги, чтобы она не бросалась в глаза.

Пока Слава возился с машиной, появился Алик и занялся пленным.

— Кто ты такой?

— Да пошел ты!

Алик ударил усатого типа по почкам. Тот взвыл от боли.

— На кого работаешь?

— Только не бей!

— Я задал вопрос! — Алик снова замахнулся.

— Я не работаю.

Алик еще выше поднял руку, и усатый дядька не выдержал напряжения.