же время Адриан сумел облагодетельствовать соседние с Лациумом земли области Кампания, центром которой была знаменитая Капуя, где некогда грозный Ганнибал вкусил столько радостей жизни, щедро предоставленных ему кампанцами, что совсем запустил дела военные, позволив римлянам восстановить свои силы после катастрофы при Каннах в 216 году до Р. Х. В Капуе же находилась знаменитая школа гладиаторов ланисты Лентула Батиата, из которой сбежали 78 гладиаторов во главе со славным Спартаком. Сей скромный по числу беглецов побег вскоре обернулся для римлян настоящим кошмаром грандиозной войны, прошедшей по всей Италии, а число воинов Спартака исчислялось десятками тысяч… На морском побережье Капуи, самой благодатной, как справедливо считалось, области Италии, находились курортные города, где были виллы всей римской знати, прежде всего знаменитые Байи…

Так вот, после замены на постах префектов претория Аттиана Турбоном, а Симила Сентенцием Кларом, «удалив с должности префекта этих людей, которым он обязан был своей императорской властью, Адриан отправился в Кампанию и облегчил положение всех её городов своими благодеяниями и щедротами, причислив к своим друзьям всех её лучших людей»[301].

Вернувшись в Рим, «он часто присутствовал при исполнении преторами и консулами их должностных обязанностей, принимал участие в пирах друзей, посещал больных по два и три раза в день, в том числе некоторых всадников и вольноотпущенников, утешал их, поддерживал своими советами, всегда приглашал на свои пиры. В сущности, он во всём поступал как частный человек»[302].

Поступая в быту как частный человек и уделяя немало времени, казалось, незначительным делам, Адриан никак не ослаблял своего внимания к государственной деятельности — отныне и до смерти главному делу своей жизни. Переустройство высшего управления Империи он начал с учреждения нового органа власти — императорского совета. В очень своеобразной форме нам сообщает об этом Элий Спартиан: «Всех лучших людей из сената он привлёк в общество собеседников императорского величества»[303] — contuberbium imperatoriae maiestatis. Это название, однако, не прижилось. Собственно, «Жизнеописание Адриана» Элия Спартиана в «Scriptores Historiae Augustae» — единственный источник, где таковое фигурирует. В историю нововведение Адриана вошло под двумя равно употребляемыми названиями: Consistorium Principis или Consilium Principis. В переводах обычно употребляют уже упомянутое название «Императорский совет».

Императорский совет не был изобретением самого Адриана. Его исторические корни восходят к началу имперской эпохи, к правлению Августа. «Известно, что он предложил сенату избирать на каждое полугодие по пятнадцати, а с 13 года ежегодно по двадцати лиц»[304]. Все они вместе с его официальным преемником, усыновлённым им Тиберием, а также с действующими и десигнированными консулами (консулами будущего года), и с теми, кого сам принцепс в каждом случае сам приглашал, составили его совет[305]. Совет этот рассматривал и решал дела на тех же основаниях, что и весь сенат[306]. Есть мнение, что в совет входили и иные члены императорской семьи, и некоторое количество лиц всаднического сословия[307].

Что касается функций совета, то они были двоякого рода. Совет принимал решения по делам политическим, а также судебным[308]. Преемник Августа Тиберий судил при участии совета из двадцати сенаторов, который он сформировал по примеру Августа[309]. Однако это созданное Августом и унаследованное и сохранённое Тиберием новое высшее учреждение Империи просуществовало недолго. Уже в правление Тиберия после его отъезда на Капрею совет не мог постоянно и нормально функционировать. При Гае Цезаре Калигуле совет практически не работал. Правда, при Клавдии он возобновил своё существование и даже заменил сенат в качестве высшей судебной инстанции по политическим делам[310]. Дел таковых, кстати, хватало. Не зря Светоний сообщает о гибели тридцати пяти сенаторов и трёхсот всадников за годы правления Клавдия и его великих «либертинов»[311]. Но начиная с Нерона и вплоть до Траяна включительно императоры советовались, конечно, со своими приближёнными, но это были лица, приглашённые цезарем по тому или иному конкретному случаю. И состав их, и количество определял сам правитель. Понятно, что при каждом императоре существовал круг доверенных лиц, с каковыми он, советуясь, и принимал важнейшие решения по военным, политическим, судебным делам. Но императорского совета как постоянного учреждения с определённой организацией, стабильным составом и чётко определёнными функциями вовсе не существовало[312]. При Адриане совет не просто возобновил своё существование, но стал постоянным, можно уверенно сказать, бюрократическим учреждением. Его члены получали жалованье, то есть стали чиновниками на государственной службе. Конечно же — высшими чиновниками. В этом смысле совет мог теперь быть только послушным орудием императорской воли. Таким давно уже стал сенат, но формально он был самостоятелен и принимал законы. Совет же помогал императору принимать его решения, причём у него не было каких-либо означенных прав на возражение цезарю. И не могло быть. Фактически совет по своей компетенции являлся двойником сената, и отныне только от воли правящего императоры зависело, какие политические, судебные и прочие дела государственной важности передать в совет, а какие, по старой привычке, в сенат. Императорскому совету, созданному Адрианом, суждена была многовековая жизнь.

Делам судебным Адриан придавал особое значение. Потому воссозданный им императорский совет был дополнен профессиональными юристами, дабы его решения с правовой точки зрения были безупречны. Как писал биограф Адриана: «Разбирая судебные дела, он привлекал в свой совет не только друзей и приближённых, но и знатоков права, в первую очередь — Ювенция Цельса, Сальвия Юлиана, Нерация Приска и других, однако только одобренных сенатом»[313]. Здесь обратим особое внимание на имя Нерация Приска. Ведь он совсем недавно считался одним из претендентов на императорский престол после Траяна. Более того, это были не просто слухи, зловредно кем-то пущенные, и не пустая болтовня. Источником был сам Траян, как мы помним. Тем не менее Адриан не испытывал к этому человеку неприязни, доверял ему и, более того, приблизил, высоко ценя его профессиональные знания в правоведении. Сенату в очередной раз было продемонстрировано уважение к его правам. Юристы, вошедшие в императорский совет, получили единодушное одобрение сенаторов.

Понятно, что доносительство в Империи, как его ни преследовал Траян — в самом начале царствования он приказал схватить всех известных доносчиков Рима, посадить их на борт кое-как сколоченного подобия корабля и отправить в свободное плавание, дабы Тирренское море поскорее погребло под своими волнами эту человеческую мерзость — всё же не перевелось. Есть такой исторический анекдот: якобы заповедей, полученных Моисеем от Яхве, было не десять, а одиннадцать. Последняя гласила: «Не доносительствуй!» Но, будучи человеком ума государственного, Моисей от заповеди этой отказался, ибо правитель должен знать обо всём, в его стране происходящем, потому доносами пренебрегать не должен. Среди